Последнее письмо писал я к вам из Танхера. Не знаю, сколько бы еще времени пришлось мне сидеть в этом грязном мароккском гнезде, если бы, на мое счастие, по случаю болезни брата мароккского султана, губернатор Гибралтара не прислал сюда военного парохода с доктором. Английские военные пароходы не перевозят путешественников за деньги; только по рекомендации английского консула я был принят на пароход вместе с моим спутником французом. Дорогою капитан обращался с нами, как с обоими гостями, пригласил нас к завтраку, показывал свою библиотеку и вообще оказывал то лестное и вместе нисколько не отяготительное внимание, которое умеют оказывать одни только англичане, когда хотят быть любезными. Резкий противный ветер и непроницаемый туман заставили пароход употребить восемь часов на проезд от Танхера до Гибралтара, и на другой же день с пришедшим из Кадиса пароходом отправился я в Малагу, откуда и пишу к вам эти строки. Никогда не забуду я того радостного ощущения, когда, разбуженный стуком якорной цепи, вышел я на палубу. Солнце только что показалось из-за волн; белые дома Малаги были покрыты чудесным розовым отливом, при котором утренняя глубокая синева неба казалась темно-яхонтовою; за этою ярко-розовою кучею строений лежали горы с самыми мягкими очертаниями, покрытые густою темно-зеленью… в первый раз еще природа Испании имела для меня кроткий, ласкающий характер.
И вот уже с лишком месяц живу я в Малаге, любуясь на ее чудных женщин, на ее веселые нравы. Гостиница, где живу я, стоит в углу небольшой площади, площади Мавров. В день моего приезда — это было воскресенье — площадь была полна народа; я был поражен этою звонкою, беззаботною веселостию. Близ гостиницы цирюльник сидел на пороге своей лавки с солдатом, наигрывал ему что-то на гитаре, а тот внимательно прислушивался к его игре; перед ними стояла молодая девушка и, постукивая кастаньетами, качалась корпусом, как обыкновенно делают при начале всякого испанского танца; на углу ближней улицы, выходившей на площадку, плясали фанданго; отовсюду слышалось бряцанье гитар, живые, меланхолические аккорды испанских танцев. И каждый вечер в Малаге словно праздник: песни и звуки гитар, самое беззаботное веселье, живые мелодии, смех и говор счастия и… юности, хотел я сказать, — но это слово шло бы к Европе, где веселится одна юность; в Андалузии и старики также веселы, и если они не танцуют с молодыми людьми, то всегда любят смотреть на их веселье, играть для их танцев на гитаре, подпевать им песни и не упускают случая импровизировать свой куплетец (coplita) в честь ловкой танцовщицы. Надобно узнать Андалузию вечером, чтоб понять все очарование этой южной жизни.