Письма о расколе

3) О хлыстах в первом распределении сект, а также в «Уложении о наказаниях» и в «Уставах благочиния» не упомянуто; во втором, хотя они и поименованы, однако смешаны с скопцами, шелапутами и другими придерживающимися, как сказано там, скопчества. Между тем хлысты в действительности составляют весьма обширную и притом совершенно самостоятельную секту, распространенную в народе под разными, крайне многочисленными и далеко еще не приведенными в точную известность названиями, и хотя скопцы действительно происходят от хлыстов, хотя скопчество есть не что иное, как хлыстовская ересь, подвергнутая изменениям Кондратья Селиванова, однако же о самих хлыстах было бы несправедливо сказать, что они придерживаются скопчества. Напротив, они питают к скопцам самую непримиримую религиозную антипатию и даже ненависть, и, наоборот, скопцы им платят тем же. Достаточно взглянуть в скопческую книгу «Страды искупителя», чтобы видеть это. Что и хлысты и скопцы употребляют при своих «радениях» одни и те же песни и обряды, это еще ничего не доказывает, ибо скопчество образовалось из хлыстовщины, удержав обряды этой древнейшей в России ереси. Правда, еще в прошлом столетии, а также и в нынешнем, были попытки хлыстов и скопцов соединиться «во един корабль», но каждая из таких попыток оканчивалась не больше, как дракою, а однажды и смертоубийством.

4) Беспоповщина разделяется в приведенном мною правительственном распределении раскола на секты и в самом нашем законодательстве на две отрасли: а) признающие браки и молящиеся за царя и б) не признающие браков и не молящиеся за царя. А куда отнести признающих браки, но не молящихся за царя, и, наоборот, не признающих браков, но молящихся за царя? А куда отнести те общины поповщины, у которых нет моленья за царя? А между тем и те, и другие, и третьи в действительной жизни существуют.

Можно было бы привести еще немало подобных примеров, но едва ли не достаточно и этих для убеждения, что вопрос о расколе доселе представляется в хаотической мгле. А только это я и хотел доказать на сей раз. Повторю, что сказал прежде: надо откровенно сознаться, что теперь мы знаем раскол несравненно хуже, чем знали его наши деды и прадеды. Нередко в нем отыскивают то, чего в нем нет и не бывало, что совершенно ему несвойственно; зато, наоборот, что в нем действительно есть, то упускается из виду, просматривается или же представляется не так, как оно есть.

ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ

При той неопределенности понятий и неполноте сведений о расколе и раскольниках, о которой я, кажется, вдался уж во многоглаголание, — точного, верного разделения его на отрасли ни в русской администрации, ни в русской литературе не бывало.

В XVII столетии, когда образовался собственно так называемый раскол, как последствие реформ патриарха Никона, кажется, никому не приходило в голову, что в русском народе кроются разнообразные религиозные разногласия. А между тем это было так… Хлыстовщина, например, в это время уже была, и притом давно, и притом не только у нас, но и у западных славян, со времени крещения славянских народов. Так, из Густынской летописи видно, что в 1507 году христовщина и хлыстовщина существовала в Польше и Силезии.[28]

Во время Донского был у них христос Аверьян, убитый татарами, во времена Ивана Грозного были в Москве, в Киржаче и на реке Андоме Христос Иван Емельянов и богородица Марья Якимовна, при Никоне странствовал по нынешним Костромской и Владимирской губерниям господь саваоф Данила Филиппович, который около Костромы побросал в Волгу и старые и новые книги, говоря, что не в грамоте и не в книгах, а в слове и духе спасение… Рационалисты, со времен «новгородских еретиков», на Руси не переводились, особенно в заволочских монастырях[29] по сказанию князя Курбского. Беспоповщина существовала задолго до Никона; начало ее в стригольничестве, появившемся во Пскове еще в XVII столетии. Но разница беспоповщины XIV и последующих столетий от современной, образовавшейся в исходе XVII столетия, весьма важна: та отвергала иерархию и по принципу и по факту, нынешняя же, признавая принцип, отвергает иерархию лишь по факту. Но об этом замечательном явлении в русской жизни, имевшем важное влияние и на развитие молоканских или рационалистских ересей, когда-нибудь после.

До XVIII столетия вовсе не разделяли раскольников на разряды, толки, согласия; всех русских людей, разномыслящих с господствующею церковью, называли общим именем: «раскольщики». Кажется, в то время еще и не подозревали распадения раскола на секты, хотя уже в конце XVII века и знали о его разногласиях. В посланиях Игнатия, митрополита сибирского, писанных в девяностых годах XVII века, уже видны указания на эти разномыслия.[30]

Но первое распределение раскольников по сектам появилось в первый раз в «Розыске» св. Дмитрия Ростовского.