Письма на волю

Да еще как повесят! Так, что полиция часто до полудня голову ломает над тем, как снять эту «красную чуму». Но особенно хорошо и свободно мы себя чувствуем в деревне. Там мы господа положения. Высокое революционное настроение всего белорусского крестьянства, общее стремление и воля к восстанию, непрерывная борьба с правительством, какую там ведет население, большая революционная активность всей белорусской деревни нам, комсомольцам, предоставляют больше возможности для ведения работы. Конечно, чтобы сохранить от провала нашу организацию, мы и в деревне устраиваем наши заседания то на чердаке, то в погребе, то в лесу, то в поле, но если в деревне нам приходится сталкиваться с полицией, там мы, безусловно, чаще, чем в городе, выходим из боя победителями. Так, например, в день годовщины войны, несмотря на все запрещения полиции, в Брестском округе в деревнях все-таки организовывались митинги под открытым небом, посреди деревни.

Приготовились к приходу полиции. Кругом деревни были расставлены караулы, было много вооруженных. Но полиция не приходила, не пришла и тогда, когда после митинга вся деревня с необычайным подъемом и энтузиазмом пела «Интернационал».

Храбрые защитники панского «жонду»[16] осмелились явиться только на следующий день. Арестовали солтыса (старосту), несколько парней и девушек и хотели увезти в волость. Используя возбуждение и негодование всего населения, комсомольцы организовали всю деревню и отбили арестованных.

Но распространение литературы, вывешивание знамен и, хоть редкие, митинги — все только нити, связывающие нас с массами.

И эта работа, требующая у нас много энергии, много ухищрений, не заслоняет собой той большой внутрикомсомольской работы, какую ведет западнобелорусский комсомол. Большого труда стоит быстро возникающие новые ячейки сразу втягивать в общую систему организации, воспитывать их и политически, и организационно, и, что очень важно, в духе конспирации.

И нужно сказать, что все-таки, несмотря на все препятствия, мы с этой задачей справляемся.

Сильнейший экономический кризис, застой в промышленности, безработица мешают западнобелорусскому комсомолу увеличивать число фабричных ячеек. Но союз твердо стоит на этом пути, и везде, где только возможно, даже в маленьких городах, где только есть фабрики, у нас уже есть фабричные ячейки.

Начать работу в деревне нам удалось сравнительно недавно, но уже этот период времени дал нам больше 40 деревенских ячеек.

Закрытие профсоюзов является серьезным препятствием на пути ведения экономической работы. Но неутомимая энергия и изобретательность комсомольцев побеждают и эти трудности, и комсомолу Западной Белоруссии, кроме повседневной упорной борьбы за 8-часовой рабочий день, за лучшие условия труда для молодежи, удалось даже провести две забастовки молодежи, где в обоих случаях молодежь вышла победительницей.

Итак, в своем глубоком подполье, в маленьких городах и глухих деревнях Западной Белоруссии комсомол, вечно бодрый и неунывающий, через головы польской дефензивы бросает клич комсомолу всего мира:

— Да здравствует неустрашимый, вечно бодрый, везде и повсюду отважный мировой комсомол!

Подпольник [17] (Польша)

Журнал «Мировой комсомол» — орган Исполкома Коммунистического Интернационала молодежи и ЦК РЛКСМ № 5–6, 1925, стр. 5–6.

ЦЕНТРАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ КОММУНИСТИЧЕСКОГО СОЮЗА МОЛОДЕЖИ СОВЕТСКОЙ БЕЛОРУССИИ

Дорогие товарищи!

Много раз мы уже пытались завязать с вами тесную и регулярную связь. Но до сих пор по различным, понятным и вам, конечно, известным причинам связи этой у нас нет.

В декабре прошлого года мы получили от вас коротенькое письмо с приглашением приехать на вашу годовщину[18].

Не станем описывать вам, какую радость, какую бурю восторга вызвало это у нас. Письмо ваше мы перечитывали много-много раз. Приехать на годовщину мы к вам не могли. Не знаем, получили ли вы наше приветствие к годовщине. К сожалению, с тех пор связь наша прекратилась.

Недавно проходила у нас II конференция комсомола Западной Белоруссии. Для нас это был исторический день. Несмотря на громаднейшие провалы, несмотря на все усиливающиеся преследования, мы от I конференции, которая была в январе 1924 г. до II, т. е. до июля 1925 г., выросли в 10 раз, т. е. от 120 до 1200 человек! Вам, конечно, такая цифра кажется смешной, вы ваших комсомольцев считаете уже десятками тысяч, но у нас в подполье это громадная цифра.