Письма моей сестры

– Почему ты не сказал мне? – спрашиваю я, когда Джесс отходит.

– Я только что принял решение, – пытается объяснить он. – Я собирался…

– Жалко, что не сказал, – спокойно произношу я.

– Кэти, извини.

Я с трудом улыбаюсь.

– Мне будет не хватать тебя.

– Мне тебя тоже.

Я чувствую, что он хочет сказать что-то еще. Но молчит.

– С Рождеством тебя, – наконец бормочет он и целует меня в щеку. Я слышу за спиной шаги Джесс.

И он уходит.

39

На следующий день после вечеринки я с помощью Эммы и Джонни переезжаю в новую квартиру. Это странное событие. Когда мы распаковывали коробки, я вспомнила свой первый день в школе-пансионате.

Мы с Беллс садимся в поезд и едем домой на Рождество.

Зазвонил мой мобильный, на экране высвечивается имя Марка.

– Ты в Лондоне?

– Нет, мы с Беллс едем в поезде.

– Чух-чух, – объявляет Беллс.

– Кэти, послушай, мне так жалко.

– Ничего страшного.

– Нет, неправда. Ты мой хороший друг.

Как я ненавижу это слово. Друг.

– Молодец, – перебиваю я его. – Договор с издательством, теперь Эдинбург. Какой удачный год!

– Кэти, мне очень нужно поговорить с тобой.

– Это Марк? – спрашивает Беллс. – Привет, Марк.

– Привет, Беллс, – говорит он взволнованным тоном. – Кэти, я про тот вечер…

Беллс забирает у меня телефон.

– С днем рождения, Марк.

– Еще не мой день рождения, Беллс, пока рано, но все равно спасибо. Ты можешь передать трубку Кэти?

– Когда ты уезжаешь? – На какой-то безумный миг я позволяю себе поверить, что он сейчас сообщит мне, что никуда не уезжает.

– Через две недели. – Поезд въезжает в туннель, и в трубке начинает трещать. Марк что-то говорит, но я ничего не могу разобрать.

Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не заплакать.

– Марк, я увижу тебя в Новом году. И это замечательная новость. – Я с трудом сглатываю.

– Привет, Марк, – повторяет Беллс. – С днем рождения.

На этот раз он ничего ей не отвечает.

– Ты придешь на мой день рождения, правда, Кэти?

Связь обрывается.

Рождество проходит приятно, и я остаюсь на Новый год. Я никогда не встречала Новый год с родителями и Беллс – вернее, не встречала с двенадцати лет, – и это кажется мне важным.

В канун Нового года к нам присоединяется тетя Агнес и привозит домашние хлопушки. Агнес на десять лет старше моего папы. Она приезжает в искусственной шубе и красном берете; на губах красная помада. На ее шее висит массивное серебряное сердечко, на вид словно от дорогого ювелира с Бонд-стрит. Мы недавно узнали, что тетя Агнес, когда собирала средства на детский хоспис, познакомилась с немолодым мужчиной по имени Питер и теперь с ним встречается. Дядя Роджер умер два года назад, и тогда она похудела килограммов на десять.

– Тетя Агнес, ты выглядишь чудесно, – говорю я.

– Спасибо, милая. – На ее миндалевидных глазах трепещут ресницы.

– Поделись секретом.

Она улыбается.

– Я больше не жарю картофельные чипсы и не делаю пирожные «Черный лес».

Мы надеваем бумажные колпаки, говорим глупые шутки и зажигаем фейерверки. Беллс получает змею. Змея напоминает коричневую таблетку, но когда ее зажигают, превращается в черную мамбу. У меня ковбой курит сигарету и выпускает дым. В полночь мы все выпиваем за мамино здоровье. Ее щеки раскраснелись от шампанского, и она выглядит по-настоящему расчувствовавшейся. Ее волосы еще пока очень короткие и мягкие, словно пух. Она по-прежнему покрывает голову узорчатым шарфом. Беллс спрашивает, можно ли ей взглянуть еще раз на шрам; мама берет ее руку и проводит ею по своей голове.

Все вместе мы смотрим «Кто хочет стать миллионером?», специальный новогодний выпуск. Это моя последняя ночь дома. На следующий день я должна вернуться в Лондон.

– Надо же! Этот кретин еще звонит другу. Ведь это «Д», идиот! – переживает папа. В это время звонит телефон.

– Может, это он тебе звонит, па, – предполагаю я.

– Милый, ты можешь взять трубку? – спрашивает мама, не отрывая глаз от экрана.

Через несколько секунд папа возвращается в комнату.

– Это Марк. – Папа передает мне трубку и снова садится в свое большое кресло.

Я возвращаю ему телефон.

– Меня нет, – шепчу я одними губами.

– Марк, она может тебе перезвонить? – Папа кладет трубку. – Кэти, я не люблю лгать. Обязательно позвони ему. – И он снова сосредотачивается на телевизоре.

– Почему ты не захотела поговорить с Марком? – спрашивает мама.

Я делаю вид, что не слышала ее вопроса.

– Кэти? – настаивает мама. – Что-то случилось?

– Он переезжает, – отвечаю я.

– Может, твой старый отец что-то пропустил? Что тут плохого? – Папа говорит, не отрывая глаз от экрана.

– Он переезжает в Эдинбург.

– Хм-м, – произносит папа. – Ты будешь скучать. Он очень приятный парень. Что он будет делать в Эдинбурге?

Родители никогда ни черта не понимают, думаю я.

– Ой, дорогой, помолчи, – говорит мама. – Ты, как всегда, ничего не понял. – Она поворачивается ко мне. – Я не слепая. Что-то там происходит, не только переезд Марка. Почему ты не поговоришь с ним?

– Я не хочу, понятно? Пусть все будет так, как будет.

Мама нетерпеливо вздыхает.

– Да ладно тебе, Кэти.

– Хорошо. – Я сдаюсь. – Мне он очень нравится. Но какой в этом смысл, если он уезжает?