Письма Махатм

Не мы начали переписку по этому вопросу. Это был мистер Синнетт. Он по собственному побуждению адресовал одному Брату два длинных письма, даже до того, как мадам Блаватская получила разрешение или обещание от кого-либо из нас отвечать ему. Она даже не знала, кому из нас надо доставить его письмо. Так как ее Руководитель категорически отказался переписываться, она обратилась ко мне. Движимый уважением к ней, я согласился на то, чтобы она сообщила вам всем мое сокровенное тибетское имя, и ответил на письмо вашего друга. Затем пришло ваше письмо, так же неожиданно. Вы даже не знали моего имени! Но ваше первое письмо было таким искренним, дух его так обещающ, возможности, открываемые этим письмом для служения общему благу, казались такими великими, что если я после его прочтения и не воскликнул «Эврика!» и не забросил сразу своего диогеновского фонаря в кусты [1], то только потому, что слишком хорошо знал человеческую и, вы меня простите, западную натуру. Тем не менее я отнес его нашему уважаемому Руководителю. Однако все, что я мог от Него получить, было разрешение на временную переписку с тем, чтобы дать вам полностью высказаться, выяснив ваши намерения прежде, чем давать определенные обещания. Мы не боги, и даже они, наши Руководители, надеются. Бездонна, неизмерима человеческая натура, и ваша, возможно, более такова, чем у других известных мне людей. Ваше последнее письмо явилось, несомненно, если и не откровением, то по меньшей мере очень ценным добавлением к моему запасу наблюдений характеров обитателей Запада, особенно характеров современных высокоинтеллигентных англосаксов. Но оно действительно явилось бы откровением для мадам Блаватской, которая не видела его (и по различным причинам оно и к лучшему, что не видела), ибо это могло бы в значительной степени поколебать ее веру в собственную наблюдательность. Я бы мог, между прочим, доказать ей, что она настолько же ошибалась в отношении позиции мистера Синнетта в этом деле, насколько ошиблась в вас. И притом я, никогда не имевший привилегии быть персонально знакомым с вами, как мадам Блаватская, понимал вас гораздо лучше, чем она. Я заранее предсказал ей ваше письмо. Вместо того чтобы обойтись совсем без Общества, она предпочла сначала создать Общество на любых условиях с тем, чтобы потом попытать в нем удачу. Я предупредил ее, что вы не такой человек, чтобы подчиниться каким-либо условиям, кроме своих собственных, и что вы не сделаете ни шага к тому, чтобы основать организацию, как бы велика и благородна она ни была, если вначале не получите доказательства, которые даются нами только тем, кто в течение многолетних испытаний оказался вполне заслуживающим доверия. Е.П.Б. восставала против моей точки зрения и уверяла, что, если я дам вам одно безупречное доказательство оккультных сил, вы будете удовлетворены, тогда как Синнетт не будет.

[Отношение Хьюма к оккультным силам и к Махатмам]

И теперь, когда вы оба получили такие доказательства, каковы же результаты? В то время как мистер Синнетт верит в реальность оккультных сил и никогда в этом не раскается, вы позволили своему уму постепенно наполниться отвратительными сомнениями и наиболее оскорбительными подозрениями. Если вы будете так любезны, что припомните мою первую краткую записку из Джелума, вы поймете, что я тогда подразумевал, говоря, что вы найдете свой ум отравленным. Вы меня тогда неправильно поняли, как и всегда впоследствии, ибо в этой записке я имел в виду не письмо полковника Олькотта в бомбейской газете, а ваше собственное состояние ума. Был ли я не прав? Вы не просто сомневаетесь в отношении «феномена с брошью», но категорически не верите в него. Вы сказали мадам Блаватской, что она, может быть, является одной из тех, кто считает, что хорошая цель оправдывает плохие средства, но вместо того, чтобы обрушить на нее все презрение, которое подобное действие должно вызвать в человеке со столь высокими принципами, как ваши, вы уверяете ее в вашей неизменной дружбе. Даже ваше письмо ко мне полно тем же духом подозрения, и вы стараетесь уверить себя, что то, чего вы не простили бы самому себе – преступление обмана, – вы простили бы другому человеку. Мой дорогой сэр, это странные противоречия! После того как вы оказали мне свою благосклонность серией бесценных нравоучительных рассуждений, советов и проявлений истинно благородных чувств, вы, может быть, разрешите и мне в свою очередь преподнести вам на эту тему идеи смиренного апостола Истины, безвестного индуса.

[Понятие Махатм о нравственности]