Письма к Тому

И тогда я, разозлившись, сказала, что прочитаю монолог Федры по-русски. В первом ряду сидели жена и дочь Витеза и Элизабет Леонетти – его неизменная помощница. И вот я стала читать и увидела, как они плачут… Хотя я потом не спала всю ночь и думала: «Вот она, наша русская провинциальность. Даже в маленьком монологе мы хотим что-то доказать, устроить соревнование, а ведь это вечер памяти! Все читали по бумаге – как это было тактично, отстранение». Утром я встретила Элизабет Леонетти, пожаловалась ей, она говорит: «Что вы, Алла! У нас тоже был однажды случай с Мадлен Рено – она забыла очки, а должна была читать басни Лафонтена. Кто-то побежал к ней домой за очками, кто-то предложил свои. Наконец она надела очки, а потом отвела их и книжку в сторону и прочитала наизусть…»

У меня сохранились все программки спектаклей Витеза, сохранился макет «Федры» со всеми вычислениями и эскизы костюмов (отсутствует почему-то только эскиз костюма Федры). Яннис Коккос стал впоследствии режиссером, и я предложила ему доделать этот спектакль в память о Витезе. Но он понимал, что в России работать сложно, а во Франции он не набрал еще такого авторитета, чтобы работать с русской актрисой. Поэтому он сказал: «Я вам дарю и макет, и эскизы. Можете делать спектакль».

«Федру» на сцене Театра имени Пушкина я все-таки сыграла – «Федру» Цветаевой в постановке Виктюка. На этой сцене проходил фестиваль памяти Таирова и Коонен, я получила главный приз – барельеф. На черном фоне – бронзовые профили Коонен и Таирова. Он до сих пор висит у меня на стене, но напоминает, как ни странно, не о работе с Романом Виктюком, которая тоже была очень интересна, а об Антуане Витезе. Видимо, несбывшиеся работы дольше остаются в памяти.

Письмо Тома

11 августа 1990 г.

Дорогая Алла!

Как ты живешь? Ты сейчас на гастролях или на даче? Надеюсь, на даче. Три дня назад мы с Юлией и болгарином, который будет поступать в колледж здесь, были на океане, в том же месте, где мы были с тобой. Я стоял там около бассейна и думал о твоем посещении – как хорошо было в тот день! Целый день прошел блестяще, с успехом, с тихим голосом чего-то близкого и уютного.

Сегодня написал для Роберты Редер рекомендацию (Письмо), по ее просьбе в фонд. Она хочет побывать в Германии, в институте, где исследуют театр. Она собирается проанализировать «Поэму без героя» Ахматовой и, может быть, устроить постановку этой поэмы. Я уверен, что она очень хотела бы, чтобы ты участвовала в таком представлении, если ты сможешь и заинтересуешься этим. Но все это должно происходить в будущем году, и еще далеко от одобрения.

Извини, Алла, вижу, что пишу хуже, чем обычно. Все, что пишу, «американский язык в русской рубашке».

Сегодня тоже написал короткую статью о «памяти» для приятеля в Калифорнии, который издает маленькую литературную газету. Я был доволен результатом, и завтра утром отправлю ему. Интересно – при написании этой статьи понял, почему люди, страдающие от амнезии (amnesia), производят немного смешное впечатление на нас. Это потому, что мы все «амнезики» до какой-нибудь степени, и эти больные представляют собой крайнюю степень одного общечеловеческого явления – временного забвения «кто я», «где я». Увы, боюсь, что ты ничего не поняла. Мой русский ни на что не похож! (Но это мне не мешает!)

Включаю с этим Письмом статью из «Нью-Йорк таймса» о сотрудничестве Малого театра с театром в Нью-Йорке («Круг в квадрате»). 22 студента из «Школы имени Щепкина» получают уроки этим летом в школе американского театра. В будущем году мы отправим наших студентов в Москву.

Вот, это все. Я очень устал и собираюсь спать «сном праведных», если осмеливаюсь выразиться так. Надеюсь, что все проходит хорошо с тобой.

Обнимаю, Том.

P.S. Я говорил с этой женщиной, которая обманула тебя насчет вашего спектакля о Высоцком. Ничего благополучного не выйдет из всего этого, к сожалению.

Из дневников 1990 года

14 сентября

Летим с театром в Берлин со спектаклем «Владимир Высоцкий» и «Годуновым». Получила в аэропорту разрезанный мой новый чемодан. Составляли акт. Труппа ждала в автобусе и злословила по моему поводу. Акт – трата времени. Гостиница «Гамбург». Встретила Биргит – она уже сносно говорит по-русски. Отдала ей деньги за detax, когда в прошлый раз покупала здесь шубу. Позвонила Натану Федоровскому – у него в Берлине галерея, и он с помощью Васи Катаняна сделал выставку о Лиле Брик.

15 сентября