Письма к тетеньке

…ничего нам не нужно, кроме утирающего слезы жандарма! — Сатирически используемый образ жандарма, утирающего слезы, восходит к исполненному сентиментального монархизма рассказу о назначении в 1826 г. гр. А. X. Бенкендорфа шефом жандармов. В ответ на вопрос Бенкендорфа, в чем будут заключаться его обязанности, Николай I будто бы протянул ему платок и сказал: "Вот, отирай им слезы вдовых, сирых и всех несчастных!"

Стр. 277. …как вам будет лестно, когда вас, "по правилу", начнут в три кнута жарить! — См. прим. к стр. 112.

Стр. 278. …Если б мы не держали язык за зубами — никогда бы до ворот Мерва не дошли… — Обострившееся в связи с англо-афганской войной 1878 — 1880 гг. соперничество Англии и России в Средней Азии заставляло царское правительство проявлять заботу о возможной скрытности военных экспедиций, организуемых для подчинения еще не присоединенных к России частей среднеазиатских ханств, в частности Мерва в Туркмении. Попыткам замалчивания колониально-завоевательных целей военных экспедиций царской России в Среднюю Азию Салтыков иронически противопоставляет (по сути же, сближает) открытую колониальную политику буржуазно-республиканской Франции, захватившей весной 1881 г. Тунис. Эта акция вызвала большой шум внутри страны (запросы в Сенате, кризис министерства Ферри и др.) и вызвала ряд внешнеполитических осложнений.

…вот, мол, вам в день ангела… с нами бог! — Современникам было ясно, что слова эти метят в прославленного генерала Скобелева. Ему был присущ особый военно-верноподданнический шик, заключавшийся в том, что он любил приурочивать свои военные победы к так называемым царским дням, «преподнося» их в качестве подарка в дни рождений и именин членов императорской фамилии. Со словами "С нами бог и государь!" ("государя", в отличие от «бога», Салтыков не мог воспроизвести по цензурным условиям) Скобелев ходил в свои знаменитые штурмы и атаки.

Стр. 282. Домашние — иносказание для обозначения обывателя, человека «толпы». "Домашние" ("домочадцы") противопоставлены «тетеньке» — интеллигенции, обществу; они никогда "не бредили".

…на первом плане стоит благополучие (с лебедой в резерве) и тишина (с урчанием в резерве). — Иносказания, заключенные в скобки, обозначают: первое — материальную обездоленность, нищету, голод; второе — полицейский произвол, административные репрессии. Весь период построен на иронической интонации, сигналами которой и являются ремарки в скобках.

Стр. 283. "Андроны едут" — поговорка, применяемая к тем, кто «несет» чепуху, вздор, говорит бессмыслицу.

Стр. 284. Pointe — здесь: так называемая «Стрелка» на островах в Петербурге; излюбленное место для прогулок, куда приезжали любоваться закатом солнца в Финском заливе.

стр. 286. …кузька — вредитель хлебных злаков, хлебный жук.

ПИСЬМО ВТОРОЕ

Впервые, с нумерацией «II» — журн. "Отечественные записки", 1881, № 8.

Тема "Письма второго" — по определению Салтыкова — "о лгунах и лганье".[67] Отталкиваясь от наблюдения отдельных явлений во внутренней политике правительства первых месяцев царствования Александра III, Салтыков находит для обличения этой политики формулу, гласящую: "Ложь, утверждающая, что основы потрясены, есть та капитальная ложь, которая должна прикрыть собой все последующие лжи". — Формула раскрывала подлинный смысл так называемой "народной политики" нового министра внутренних дел гр. Н. П. Игнатьева (был назначен на этот пост в начале мая 1881 г.).

Эта демагогическая политика имела своим назначением, как говорил В. И. Ленин, некоторое время "подурачить «общество»,[68] чтобы прикрыть отступление правительства к прямой реакции. Маня широкие слои населения радужными перспективами в сфере экономических и политических мероприятий, правительство ставило их осуществление в зависимость от участия "общественных сил" страны в "искоренении крамолы"[69] и в укреплении «основ» самодержавной власти, «потрясенных» развитием революционного движения. Игнатьев был наиболее подходящей фигурой для проведения этой политики демагогии и обмана.

Однако обличение лжи о «расшатанных» и «неогражденных» "основах" — лжи, предпринятой в целях создания «переполоха», развязывающего руки реакции, — направлено не только против непосредственных проводников такой политики. В не меньшей мере оно направлено и против ее идеологов — "каркающих мудрецов". Под этими «мудрецами», именуемыми также «проходимцами» (в рукописи — "негодяями"), ближайшим образом имелись в виду такие проповедники реакции, как Катков со своими "Московскими ведомостями" и И. Аксаков со своею «Русью». "А Катков с Аксаковым, — отзывался о них в те дни Салтыков, — орут пуще прежнего, и все кричат: мало! мало! Собственно говоря, они-то и наводят страх…".[70]