Письма к тайной возлюбленной

Элеонор подмигнула Робу.

— Если вашей подруге нравится Джордж Клуни, значит, у нее хороший вкус.

— Подруге? — опешил он. — Э-э… нет. Я никогда раньше ее не видел. Я просто втащил сюда ее чемодан, потому, что она настолько напилась, что сама не смогла этого сделать.

— Эй! — возмущенно воскликнула Л индси.

Ее спутник во фланели — просто выразительно на нее посмотрел.

— Ну… может, и так. — Она вздохнула, и теперь уже пришла ее очередь выразительно возводить взгляд вверх. — Карла смешивает отличные «Космо». — Она посмотрела на Элеонор. — Советую вам как-нибудь заказать. Она будет счастлива.

— Заказать что?

— «Космо». Ну, вы поняли — коктейль «Космополитен».

Элеонор заморгала, и Линдси поняла, что на самом деле Элеонор не поняла.

Занявшись поселением постоялицы, Элеонор поменяла тему разговора:

— Что вас привело в Лосиный Ручей?

Линдси долго копалась в сумочке, но, наконец, протянула Элеонор свои водительские права — и невольно бросила взгляд в сторону Роба. Потому что на самом деле она приехала купить его бизнес, а он пока об этом не знал.

— Это долгая история.

Тут Элеонор тоже посмотрела на Роба, словно рассчитывая на то, что он ей все объяснит.

Теперь, судя по его виду, он злился уже на них обеих.

— Я же вам сказал: я с ней не знаком.

— Ну и ладно, — отозвалась Элеонор, подмигивая. — Распишитесь вот тут, — сказала она Линдси, после чего предложила Робу: — Может, вы проводите вашу подругу до номера?

Он возмущенно воздел руки.

— Сколько раз мне вам повторять? Она мне не подруга! Но — да, конечно, я отволоку ее чертов чемодан туда, чтобы вы смогли вернуться к своему сериалу!

Фух! Вот уж действительно ворчун. Линдси так и подмывало заявить ему, что с такими манерами он считаться самым сексапильным мужчиной на свете не сможет, но ей удалось сдержаться. Вместо этого она молча вышла следом за ним из холла в холодную ночь Монтаны и поплелась по еще одной дорожке.

«Гризли» оказался классическим придорожным мотелем с номерами, выходившими на малюсенькую зеленую полоску двора, и парковкой для автомобилей за ним. Наверное, утром у нее окажется чудесный вид на озеро, но сейчас это было видом на густой туман.

Когда Роб остановился у двери седьмого номера, Линдси чуть не упала, запнувшись о собственный чемодан (ох, он и правда был большой!), но сумела удержаться на ногах и заработала в свой адрес только косой взгляд. Вставив в замок магнитную карточку, которую ему вручила Элеонор, он повернул ручку и вошел внутрь, волоча за собой чемодан.

Линдси вошла следом, не отрывая глаз от своих сапожек карамельного цвета, для того чтобы не запнуться о порог. Именно из-за этого она и уткнулась прямо в грудь Роба Коултера, который повернулся, чтобы уйти.

Ее первой мыслью было: «Ой! Что-то голова кружится!» А вторая была: «Ого! Большой. Теплый».

Она подняла на него взгляд как раз в тот момент, когда его пальцы обхватили запястья обеих ее рук, которые тоже оказались у него на груди.

О Боже! Ей захотелось его поцеловать. Ужасно захотелось. По правде говоря, ей захотелось утащить его в кровать. Ее сердце отчаянно колотилось, она начала потеть, несмотря на то, что через открытую дверь в комнату врывался холодный воздух, а ее груди заныли, оказавшись так близко от его рук. Плюс к этому ее дело только что испытало наслаждение от столкновения с ним, так что теперь она знала, что его грудь действительно такая широкая и крепкая, как ей казалось издали. Ах, как она сердита на Карлу за то; что она готовит такой отличный коктейль!

— Ой! — сказала она, хотя на самом деле думала: «О-ла-ла!» И странный инстинкт самозащиты заставил ее добавить: — Наверное, от меня пахнет спиртным?

Господи! Что это она только что сказала? А?

— Из-за того, что я весь вечер проторчала в баре.

Вместо ответа он просто отодвинул ее в сторону, поспешно выпустив ее руки.

— Пахнете нормально, — проговорил он все с той же ворчливостью.

Ладно, значит, он ее целовать не собирается. Ничего удивительного.

— Споткнулась, — пробормотала она, чтобы он не думал, будто она пыталась на него наброситься.

Как и следовало ожидать, он не стал спрашивать, все ли у нее теперь в порядке, а просто заявил: «Ну, вот вы и на месте», и бесцеремонно двинулся к двери.

Неожиданно для себя она высказала вслух то, что думала, и ее сарказм был слышен очень ясно:

— Мой герой!

Он остановился, уже поставив ногу в черном рабочем сапоге на порог, и обернулся. Его глаза чуть сощурились, а их взгляд стал еще более мрачным.

— Но я не называл себя ничьим героем.

С этими словами он ушел.

Линдси застонала, когда яркий луч солнца ворвался в окно: впечатление было такое, будто кто-то стреляет ей по мозгам лазерными лучами. Во рту у нее было сухо, все тело болело.