Видите, как холодно без благодати и как душа вяла и неподвижна на все духовное. Таково состояние добрых язычников, верных закону иудеев и христиан, исправных по жизни, но не помышляющих о внутренней жизни с ее отношением к Богу. Томления, подобного вашему, они не испытывают; потому что не ощущали того, что бывает под действием благодати. Но как по временам на их долю перепадает некое утешение духовное – естественное, то они и остаются покойными.
Чем наипаче удерживается в душе благодать? – Смирением. За что наипаче отходит? – От какого-нибудь движения гордости, самомнения и самонадеянности. Как только ощутит она внутри этот дурной запах гордыни, тотчас и удаляется. Верно, что-либо подобное было и у вас. Вы этого не сознаете. Но примите пока это, как умовую истину; а после, Бог даст, и чувством ощутите, что бывают движения гордости, которых не сознает душа, и усерднее станете молиться: «Даруй мне, Господи, зрети моя прегрешения». Вы в каком-то письме доказывали, что смиренны. Но из того самого, что доказывали, следует, что вы не смиренны. Смирение себя не видит.
Даруй вам, Господи, отселе никогда уже не испытывать такого дурного состояния. Но и то надо положить очень вероятным, что по временам оно и еще будет подходить, хоть не в такой степени, или будет попускаемо и даже невидимо, чтоб научить душу опытности и паче всего осторожной бдительности, а еще тому, чтоб не забывалась и всегда нашла глубокое убеждение, что она сама по себе ничто, хотя испытывает нечто доброе.
Учитесь все, что ни делаете, делать так, чтоб это разогревало, а не охлаждало сердца: и читать, и молитву деять, и работать, и с другими входить в общение надо, все одну цель держа – не доводить себя до охлаждения. Топите без перерыва свою внутреннюю печку краткой молитовкой и берегите чувства, чтоб чрез них не уходила теплота. Впечатления отвне очень трудно уживаются с внутренним деланием.
Вы неправо поняли мои слова о вражеских наветах, будто, соглашаясь признать в нас действия врага, необходимо при сем думать, что он уже и в сердце. Нет, они и издали стреляют, внушая дурные помыслы. Как только откроется для него возможность, он тотчас подскакивает и дает свои советы, кои суть всегда наветы, хотя кажутся красивыми. Он всегда с благовидностей начинает и от них же постепенно переходит к дурному; дурного же вдруг не советует, и когда его советует, прикрывает его благообразным покровом. Все это вы сами будете разгадывать, когда научитесь внимать себе. При всей хитрости враг со всеми своими полчищами есть преглупая ватага. Они пользуются нашей оплошностью. Внимание и молитва расстраивают всуе его злокозненные хитросплетения.
52. Об отрезании от всего
Часто повторяете вы: «Как я счастлива своей обстановкою!» – Благодарение Господу, так устроившему. Но смотрите, опираясь на такую обстановку, не перейдите границы и из-за орудий не просмотрите Действующего. Мы все так поставлены Господом, что можем кое-что делать друг для друга; но то несомненно, что все делаемое при сем прямо на духовную пользу непременно исходит от Самого Господа и Им направляется по назначению. Ему все и приписывать следует, от Него единого всего чаять и Им единым быть счастливу. Бог называется ревнивым. Он хочет, чтоб мы Ему все сердце отдавали, и Ему одному нераздельно, и чтоб мы на Нем едином опирались. Почему, когда видит, что мы склоняемся к какой-либо твари, хоть и разумной, и на ней начинаем опираться, помимо Его вседетельной десницы, то начинает на нас смотреть неблаговолительно.