Письма к провинциалу

Дело, начатое руанскими и парижскими кюре, не получило тогда продолжения, и, таким образом, единственную печаль иезуитов составляло зрелище казуистской морали, осуждаемой церковью. Ибо хотя данное осуждение с достаточной очевидностью касалось и собственно иезуитского Ордена, тем не менее, формального осуждения иезуитов не состоялось. Поэтому, столь счастливо избежав весьма серьезной опасности, они должны были, при наличии — я не говорю уже о каких — то остатках чувства стыда — хотя бы незначительной осторожности, стремиться не возбуждать новых вспышек ненависти и возмущения со стороны публики. Вряд ли можно и вообразить себе что — либо более легкое. Надлежало просто хранить молчание, поскольку никто на них не нападал. Монтальт давно уже прекратил полемику, да и кюре вовсе не собирались вновь что — либо предпринимать. Однако Общество безумно доверилось собственным силам, вообразив, что ему больше нечего бояться с тех пор, как съезд духовенства закончился. Таким образом, иезуиты более не могли сдерживать своей злобы против Монтальта и потому приложили все усилия для восстановления доброго имени казуистов, повсюду встречавших крайнее к себе презрение. Исполняя данный замысел, Общество поручило одному из своих писателей создать Апологию казуистов[390]. Известно, что этим писателем является о. Пиро (Pirot). Не один только слух, распространенный в свете со времени появления указанной Апологии, приписывает последнюю его авторству, но то же было признано впоследствии и самими иезуитами, да и парижские кюре указывали на него в своих произведениях. Кстати, даже сам выбор такого апологета показывает, в какой мере Общество лишено людей, способных писать хотя бы сколько — нибудь сносно. Ибо если существовал когда — либо человек, совершенно неспособный к данной работе, то им, безусловно, был о. Пиро. Он не обладает ни писательским талантом, ни возвышенностью ума, ни способностью рассуждать, ни ученоетью, ни даже познаниями в самых общеизвестных вещах. Все достоинство этого человека состоит в бесконечных разглагольствованиях о предметах, совершенно ему неизвестных, в дерзости, позволяющей высказывать паи неправдоподобнейшую клевету и в усиленном отставании самых ложных и самых ужасных мнений. Словом, речь идет о втором о. Бризасье, так что даже их склонности и судьбы мало отличаются между собой, разве только последний нанес меньше вреда, нежели о. Пиро.

Однако иезуиты, готовя свой чудный проект, не сумели его утаить, и — поскольку уверились в победе еще до цшершения книги — публично похвалялись ею и заранее торжествовали. Когда же опус о. Пиро был готов к печати, они потребовали по такому случаю привилегии г — на канцлера[391] и одобрения докторов. И от первого, и от вторых пришел отказ. Последнее обстоятельство, впрочем, не изменило их замыслов, и в конце 1657 года упомянутая Апология наконец вышла в свет. А чтобы не лишиться славы, ожидаемой or этой книги, они сами позаботились о распространении последней в их парижской Коллеж де Клермон. Они дарили ее главнейшим магистратам[392], повсюду расхваливали, рассказывали о ней своим друзьям как о самом замечательном труде, появившемся с начала известных дискуссий.

Однако иезуитам не пришлось долго оставаться в своем приятном заблуждении. Волна скрытого недовольства поднялась сразу же, как только книга о. Пиро вышла из печати. Латем открыто выразила негодование публика. Наконец, парижские и руанские кюре объединились, дабы опровергнуть указанное сочинение и предать его рассмотрению церковных властей. От всего этого гром оваций, которых пемуиты сами себя удостоили, быстро сменился пугающей неуверенностью относительно возможных последствий. Ибо ученые кюре Парижа и Руана, спустя некоторое время, признали, что в Апологии казуистов вновь выражается поддержка пагубных максим, цензурирования которых они требовали у епископов, и потому их долг — прийти на помощь церкви ввиду столь серьезной опасности. Эти благочестивые священники стали разоблачителями в данном деле: парижские ходатайствовали перед генеральными викариями, руанские — перед архиепископом и потребовали проверки и осуждения книги.

Прошло совсем немного времени, и в Сорбонне, обеспокоенной отовсюду доносившимися жалобами, также решили проверить творение о. Пиро.

Тогда — то иезуиты, питая поначалу надежду на триумф над своими противниками, и ощутили страх подвергнуться всеобщему осуждению. Они увидели, что в равной мере основательные и красноречивые произведения, опубликованные парижскими и руанскими кюре, позволяют всякому понять заблуждения казуистов, а также невежество и наглость их апологета и то бесстыдство, с каким он искажает высказывания отцов церкви.