Письма к Евгении или Предупреждение против предрассудков

С другой стороны, как мне кажется, сударыня, я уже доказал вам и полную невозможность для человека убедиться в том, чего не в состоянии понять его ум; проделанный нами разбор книг, называемых у христиан священными, должен был убедить вас в том, что премудрый, всеблагой, всевидящий, правый и всемогущий бог не мог быть их автором. Таким образом, верить по-настоящему мы не в состоянии, и то, что мы называем верой, есть лишь безрассудное, слепое доверие к догмам, выдуманным священниками, которые убедили нас с самого раннего детства в необходимости присоединяться к мнениям, выгодным и нужным им самим. Могут ли, однако, сами священники верить в то, что они проповедуют, как бы ни были они заинтересованы в тех убеждениях, которые стараются привить нам? Нет, конечно. Они такие же люди, как и мы, обладают теми же органами чувств, и так же, лак и мы, не могут быть убеждены в вещах, непостижимых для всего остального человечества. Если бы у них были какие-либо дополнительные органы восприятия, мы, допускаю, могли бы представить себе, что они способны понимать то, чего не понимаем мы; но так как ничто не подтверждает, что они обладают таким преимуществом, мы вправе заключить, что их вера, как и вера всех прочих христиан, не что иное, как слепое и малоразумное исповедание идей, унаследованных ими без критики от предшественников; они никак не могут твердо верить в те вещи, в которых не в состоянии быть глубоко убежденными, поскольку эти вещи не подтверждаются никакой очевидностью и потому неправдоподобны.

Нам, конечно, скажут, что вера или способность верить в невероятные вещи есть дар божий и что такую веру может почувствовать лишь тот, кто удостоен этой милости. Тогда я отвечу, что человеку следует терпеливо ждать, когда бог соблаговолит наделить его этой способностью, о которой мы не имеем представления, потому что ни легковерие, ни глупость, ни безрассудство не могут считаться благодатью, ниспосланной богом, олицетворяющим разум. Если бог бесконечно мудр, ему не может льстить поклонение невежд и глупцов; если бы вера была божественной благодатью, она, очевидно, представляла бы собой способность видеть вещи другими, чем они есть на самом деле или чем их создал бог; сотворенный богом мир, вся природа оказалась бы только миражем, не соответствующим никакой реальности. Чтобы поверить, что Библия - творение божье, человек должен отказаться от всех представлений, которые он составил о боге; чтобы поверить, что один бог заключает в себе трех богов и что три бога составляют одного, надо пренебречь всеми законами разума и признать, что мы не можем опираться на очевидность в здешнем мире.

Итак, сударыня, мы вправе подозревать, что так называемая божья благодать, или сверхъестественный дар, в действительности лишь глубочайшее ослепление, безрассудное легковерие, рабское подчинение чужим убеждениям, тупое невежество, заставляющее нас без критики принимать на веру слова священников; именно эти свойства и заставляют нас присоединиться к мнениям людей, так же, как и мы, мало убежденных в реальности того, во что они верят. И, наконец, людей, непрестанно внушающих мысль о необходимости добродетели, способной извратить наши самые простые и ясные представления о добре, мы можем без большого риска заподозрить в намеренном ослеплении человека и в заведомой лжи.

Только такой вывод мы, действительно, и можем сделать из поведения наших священников; эти пастыри очень скоро забывают, что сами убеждали нас, будто вера - дар божий, выражение его благодати, которою он по капризу наделяет того, кто ему понравится, и которой лишает неудачника; забыв об этом, они набрасываются на тех, кого бог не удостоил веры, проклинают их и, если могут, прилагают всяческие усилия к их истреблению. Таким образом выходит, что еретики и неверующие оказываются в ответе за то, что они не удостоились благодати; в этом мире их наказывают, так как бог лишил их способов и средств проникнуть в лучший мир. Недостаток веры - это в глазах священников и святош самое тяжкое преступление; именно за отсутствие веры безумные и непоследовательные люди подвергали себе подобных самым жестоким, бесчеловечным преследованиям и пыткам; ведь вам должно быть известно, сударыня, что в тех странах, где церковь пользовалась наибольшим авторитетом, людей, не обнаруживавших требуемой дозы этой добродетели, с величайшим милосердием сжигали на кострах.