Письма к детям

Не беда, что знаком я с тобой

Два часа, иль каких-то сто двадцать минут.

Ведь с тех пор мы друзья,

И немало нас ждут...

и т. д. и т. п., только не знаю, как придать ей должный пафос. Мне почему-то кажется, что не следует писать о том, что «твой локон, увы, поседел!»

Любящий тебя Ч. Л. Доджсон

Люси Уолтере

Крайст Черч, Оксфорд 17 марта 1888 г.

Дорогая Люси!

Когда я спрашиваю себя, чем может быть вызвана столь резкая перемена в отношениях, чем я мог столь сильно обидеть тебя, чтобы после письма от 8 февраля, подписанного «Любящая Вас», получить письмо от 15 марта, подписанного уже «Искренне Ваша», повторяю, когда я спрашиваю себя, то причина на первый взгляд кажется окутанной тайной. Тем не менее жизненно важно установить, в чем состоят мои прегрешения, и, если это возможно, принести за них свои извинения, ибо требуется лишь самое поверхностное знакомство с тройным правилом, чтобы понять, что наша переписка будет продолжаться по нисходящей («С неизменным почтением», «С уважением»), пока наконец ты не напишешь мне в третьем лице («Мисс Люси Уолтере свидетельствует свое почтение и т. д.»).

Десять часов напряженных размышлений открыли мне глаза. Как я теперь вижу, мой (почти) неисправимый промах состоял в том, что, получив очень милое письмо от тебя с приглашением побывать в Херко-меровой школе искусств в Баши (Хертфордшир), я последовал дурному совету и ответил моей двоюродной сестре Энни.

Признаю, что это было с моей стороны очень дурно и жестоко. Единственное, чем я могу, как мне кажется, поправить дело,— это выбрать несколько писем, полученных мной от других людей, и ответить на них тебе.

Не удивляйся поэтому, моя дорогая Люси, если получишь от меня послание вроде следующего:

«Дорогая Люси! Верно ли, что бедная восковая кукла упала и разбила себе нос? Если так, то мне ее очень жалко...»

Или, например, ты получишь такое письмо:

«Дорогая Люси! Присланный вами на пробу образец вина мною одобрен. Пришлите, пожалуйста, шесть дюжин и обеспечьте сохранность при доставке...»

Или, например, такое письмо:

«Дорогая Люси! Если часы, оставленные у вас для ремонта, не будут возвращены мне в течение месяца, то я буду вынужден обратиться к моему нотариусу с просьбой...»

Ясно, что я получил письма от маленькой девочки, от поставщика вин и от часового мастера, а ответы им всем прислал тебе. Могу ли я надеяться на то, что после того, как ты получишь дюжину или около того таких писем, то сочтешь их вполне достаточной компенсацией за совершенное мной преступление и постепенно вернешься к тем дружеским отношениям, которые так долго существовали между нами?

Всегда любящий тебя Ч. Л. Доджсон

Племяннице Менелле Доджсон

Крейст Черч, Оксфорд 10 мая 1888 г.

Дорогая Нелла!

КАК! Ты не хочешь ждать 18 лет? Странно!

Ведь как только пройдет 17 лет 11 месяцев и 3 недели, тебе останется ждать лишь одну неделю. А что такое неделя? Поскольку решить столь трудную загадку почти невозможно, я скажу тебе ответ (только, пожалуйста, не говори никому): неделя — это семь дней!

Часовщик сообщил мне, что на изготовление часов ему потребуется 18 лет и 5 дней, но я сказал: «Нельзя ли побыстрее?» — и дал ему понять, что тебе очень не хотелось бы ждать еще и 5 дней. Узнав об этом, часовщик пообещал приложить все усилия, чтобы закончить часы к концу восемнадцатилетнего срока.

Иметь собственные часы будет очень удобно: если Эдит когда-нибудь бросит свои часы в тебя, ты сможешь бросить свои часы в нее. И те и другие часы разобьются, а поскольку новых часов я тебе не подарю, все кончится ко всеобщему удовольствию...

Любящий тебя дядя Чарлз Л. Доджсон

Эдит Нэш

Лашингтон Роуд. 7, Истберн 10 августа 1888 г.

Дорогая Эдит!

Это очень жестокая шутка с твоей стороны сообщить мне, что ты в Дувре, когда тебе прекрасно известно, что я всегда отдыхаю в Истберне! Думаешь, примчаться в Дувр, чтоб взглянуть на тебя, так же легко, как перейти Лашингтон Роуд? А я проделывал это раз или два, ты помнишь? Совсем другое дело приехать в Дувр и остаться там хотя бы на короткое время.

Но предположим, что я буду в Дувре 20-го или 21-го и предположим, что мне захочется сходить в театр на «Как вам это нравится?» Шекспира. Возникает очень важный вопрос:

— Позволят ли тебе пойти со мной в театр?

Если ты ответишь «да», то возникает более важный вопрос:

— Захочешь ли ты пойти со мной в театр?

Если ты ответишь «да», то возникает еще более важный вопрос-

— Пойдешь ли ты со мной в театр?

Если ты ответишь «да», то возникает самый важный вопрос:

— Вырос ли твой крохотный умишко до достаточно больших размеров, чтобы Шекспир тебе понравился?

Ведь в Шекспире смысла несравненно больше, чем в той пьесе («Корневильские колокола»?), на которую я водил тебя в Девонширский зеленый театр.