Письма к Андрею

Как много раз мне приходилось вступать в дискуссию или жаркие споры со своими современниками или близкого мне возраста людьми, а также с теми, кто меня существенно младше, на тему сегодняшней музыки, театра, кино. Мне часто приходится слышать от них, что ничего стоящего или хоть сколько-нибудь интересного в данный момент в мире не делается, не пишется, не создаётся. Мои сверстники, достигшие больших социальных успехов или же далёкие от них, с удивительным упорством слушают музыку своих школьных лет и студенческой юности. Они считают ту музыку величайшей и непревзойдённой. Они готовы вновь и вновь её покупать, ездить на концерты уже очень пенсионного возраста музыкантов, а если им хватает средств, даже заказывать их выступления у себя на торжествах. Они знают те песни наизусть, они помнят составы групп поимённо и названия альбомов по годам. Они, если бы умели, сыграли партии любых инструментов. Также они держатся за любимое старое кино, растащив его на цитаты и любимые сцены.

Всё, что делается теперь, может вызвать у них не более чем снисходительную и максимум одобрительную улыбку. Всё, что они слушают или смотрят из «свежего», только убеждает их в том, что раньше было лучше. Они с этим убеждением не расстаются, они через эту призму начинают просмотр любого нового фильма, знакомство с любым сегодняшним произведением.

Я долго не мог понять, почему так происходит. Откуда берётся эта глухота и слепота? А всё очень просто!

В юности все эти люди имели много душевных сил и тратили их щедро на любовь к музыке и кино. Они чувствовали эту музыку и кино как СВОЮ музыку и СВОЁ кино. В их жизни находилось много места для этого.

Потом они прожили очень непростые жизни. Они много трудились, принимали сложные решения… Проще говоря, они были заняты. Переживания, связанные с искусством, любовь к музыке занимали всё меньше и меньше места в их трудных жизнях, пока и вовсе не отошли на периферию. Но память о прекрасных чувствах юности, связанная с музыкой и кино, не исчезла. Вот они и придают тем своим переживаниям столь большое значение, обожествляя вместе с той музыкой, кино и само время своей молодости, время, когда они могли многое открыто и непосредственно воспринимать и любить.

Конкретные и, по их мнению, явно важные, рациональные дела, душевная усталость от этих дел лишают людей возможности слышать и видеть новое. Очень трудно опытному, прожившему насыщенную разными событиями жизнь человеку, признать за художником, который его ровесник или даже младше, право задеть его сокровенные душевные струны. У человека с большим и трудным жизненным опытом не возникает доверия к автору, который, по его мнению, имеет меньший жизненный путь, и соответственно меньше о жизни знает.

Гораздо проще и комфортнее пребывать в уверенности, что лучшее уже сделано и оценено по достоинству ещё в так называемое «своё» время.

Встреча же с подлинным искусством нового времени чревато не только сильными переживаниями, но и неизбежно приведёт к масштабной переоценке многих ценностей и времён. Это крайне неудобно и нерационально.

Куда приятнее, а главное, совершенно безопасно, прослушать в компании старых и верных друзей, под старый, верный алкоголь записи групп, любимых с юности всей компанией. Или пересмотреть тоже всей компанией любимые фрагменты заученной наизусть киносаги. Этим утверждается не только безошибочность ориентиров, но и верность избранного образа жизни, а также и неких идеалов. Прожитое неприятно и опасно подвергать сомнениям.

С подлинным искусством так не получится. Даже созданное давно… Даже прочтённое или просмотренное многие годы назад оно может обнаружить непознанные в нём и в человеке глубины. Что уж говорить о неизвестном, новом, свежем, рождающимся сегодня искусстве?.. Оно может ранить особенно сильно.

Каждый защищается как может.

Письмо о кино

Кино – самое новое из искусств. По сравнению с театром, литературой, музыкой, живописью, кино – просто младенец. При этом кино триумфально и сокрушительно победило в борьбе за человеческое внимание и время. Люди всего мира добровольно отдали своё время просмотру кино, забрав его у процесса чтения, а также у театра, музыки… Но у чтения прежде всего. Беда ли это? Да, это беда! И беда большая. Это беда не потому, что процесс просмотра кинофильма менее важен, глубок, полезен и культурен, чем чтение книги. Нет! Совсем нет! Есть масса книг, чтение которых позорнее и разрушительнее для сознания, чем просмотр самой низкопробной комедии.