Письма из замка дракона 1/3

Вроде даже рифмы там же, и размер удалось сохранить… Действительно, в результате бунта и сам Фаларид не избег той же участи. Если углубиться в совсем уж древние времена, то же случилось и с Прокрустом. И что, научила участь Прокруста чему-нибудь Перилла и Фаларида? А их участь – кардинала Балю? А участь кардинала – еще кого-нибудь? Ручаюсь, такие изобретатели и те, кому нравятся такие изобретения, невеликие знатоки истории, никогда не переведутся. В том числе во Франции. В том числе для чего-то более смертоносного, чем клетка для узников. Взять хотя бы «шотландскую деву», которую сейчас никто не применяет, в рассуждении того, что это бесчестный способ для отрубания людских голов без взваливания на кого бы то ни было роли палача. Но – что-то меня на пророчества потянуло – пройдет еще лет триста, прогресс и гуманность восторжествуют, и среди парижских человеколюбивых господ найдется политик… Нет, даже не политик, а врач, который обоснует ее гуманность и введет в обиход. И, конечно, тоже испытает ее на себе. И даст ей свое имя. Вот уж способ прославиться, достойный Герострата! А если она будет изготовлена по заказу какого-нибудь короля, то и голова Его Величества будет в опасности. Не хотелось бы, конечно, чтобы это был французский король, в связи с тем, что, как показал опыт более чем столетней войны с англичанами, а через некоторое время опыт Лиги и опыт Перонна, для того, чтобы голова французского короля (в отличие от английского) действительно подверглась опасности, нужны еще большие общественные потрясения… Но, думаю, природа человека такова, что и это не остановит любителей изысканных изобретений…

И вот что важно. Все это относится не только к мастерам делать что-нибудь медное раскаленное или железное острое. Хитроумные планы, составленные в пренебрежении заповедями, тоже рано или поздно обращаются на их сочинителей. В это ради своего блага должен верить всякий верующий. Однако, хотя, быть может, это только кажется, в наш век предают очень часто, лишь бы это было выгодно.

Но я отвлеклась, а ведь время на письмо ограничено.

Я уверена, что ты и так не помышлял о каких-нибудь поступках, которые можно было бы расценить как предательство семьи, и продолжаешь делать все от тебя зависящее, чтобы оберегать Пьера, Луи, Анн и Гастона. Ни на миг я не думала, что моя предполагаемая гибель, будь она на костре или в пасти дракона, могла бы на тебя так повлиять, чтобы ты что-то стал замышлять против них. Не повлияет на твою преданность, конечно, и то, что две эти страшные опасности взаимно ослабили и отдалили друг друга, то есть дракон спас меня от костра, но не съел, и я жива. Да и жива я как-то так, что для тебя и внуков, можно считать, почти что и нет, ведь я абсолютно не представляю себе, как отсюда выбраться.