Письма из Ламбарене

Уходя домой, каждый больной получает круглую картонную бляху на шнурке. На ней поставлен тот номер, под которым в моей книге записей больных обозначена фамилия больного, название болезни и те лекарства, которые он от меня получил. Когда он приходит снова, мне достаточно открыть соответственную страницу моих записей, чтобы восстановить все данные о его болезни и тем самым избавиться от необходимости расспрашивать его обо всем вторично. В журнале этом указано также, сколько флаконов и жестянок с лекарствами, а также сколько бинтов получил тот или иной пациент. Благодаря этим контрольным записям я могу истребовать все обратно и почти в половине случаев получить. Сколь много значат в этих диких местах флаконы и жестянки, понимает только тот, кому приходилось готовить для своих больных лекарства, находясь среди девственного леса.

Воздух здесь настолько влажный, что даже те медикаменты, которые в Европе отпускаются в бумажной обертке или в картонных коробках, здесь удается сохранять только в закупоренных пробкой флаконах или в плотно закрытых жестянках. Я все это недостаточно учел, и поэтому мне приходится теперь вступать в пререкания с моими пациентами всякий раз, когда они забывают дома или теряют дорогой очередную жестянку. Своих друзей в Европе я в каждом письме прошу собирать для меня среди знакомых большие и малые пузырьки, стеклянные тюбики с пробками и жестяные коробки любых размеров. Как радостен будет для меня тот день, когда у меня окажется достаточное количество всех этих предметов.

Круглую картонную бляху с номером большинство больных носит на шее вместе с другой, жестяной бляхой, означающей, что они внесли правительству за текущий год подушную подать в сумме пяти франков. Случаи, когда они теряют или забывают эту бляху, редки. Многие — в особенности это относится к пангве — считают ее своего рода фетишем.

Туземцы, говорящие на языке галоа, называют меня словом «оганга», что означает «человек, раздающий фетиши». Другого слова для понятия «врач» у них в языке нет, ибо все негры-знахари занимаются тем, что раздают фетиши. Пациенты мои считают вполне естественным, что тот, кто исцеляет болезнь, может и вызвать ее в человеке, притом даже на расстоянии. Не перестаю удивляться, что меня считают человеком добрым, но в то же время и страшным.

Мои пациенты не в состоянии представить себе, что болезни могут иметь естественные причины. Они приписывают их злым духам, колдовству, а также «червяку». Червяк для них олицетворяет всякую боль вообще. Когда их просят сообщить, что их беспокоит, они начинают рассказывать целую историю о червяке, о том, как он сначала жил у них в ногах, потом переполз в голову, оттуда — в сердце, из сердца — в легкие и, наконец, обосновался в животе. Все лекарства должны быть направлены на то, чтобы изгнать его оттуда. Если, например, мне удалось успокоить резь в животе настойкой опия, то больной приходит на другой день, сияя от радости, и сообщает, что червяк уполз у него из тела, но зато теперь засел в голове и поедает его мозг, и просит меня дать ему что-нибудь, чтобы изгнать его из головы.

Приходится тратить очень много времени, объясняя больным, как следует принимать лекарства. Переводчик повторяет им мои наставления снова и снова: они должны выучить их наизусть. Назначение пишется на пузырьке или на коробочке, чтобы у них в деревне тот, кто умеет читать, прочел бы им это еще раз, однако у меня все же нет полной уверенности, что они не выпьют содержимое пузырька сразу, что они не съедят мыло и не станут втирать порошки себе в кожу.

В среднем мне приходится принимать каждый день от тридцати до сорока больных.

Главным образом это различного рода кожные заболевания, малярия, сонная болезнь, проказа, элефантиазис, болезни сердца, суставов и тропическая дизентерия.

Для лечения гнойных язв туземцы пользуются порошком коры какого-то дерева, которым и посыпают больное место. Образуется затвердевающая тестообразная масса, которая затрудняет отток гноя и только ухудшает состояние больного.

Перечисляя болезни, с которыми приходится сталкиваться, не следует забывать и о чесотке (scabies). Она причиняет неграм большие страдания. Мне приходится видеть больных, которым неделями не дает уснуть мучительный зуд. Иные до такой степени расчесали себе тело, что помимо чесотки приходится лечить еще и гнойные язвы. Лечение самое простое. После того как больной выкупается в реке, он натирается с ног до головы особым мылом, которое я изготовляю из серного цвета (sulfur depuratum), неочищенного пальмового масла, остатков масла из банок с сардинами и жидкого мыла. Потом я наливаю ему этот состав в жестянку из-под стерилизованного молока, чтобы по возвращении домой он мог еще два раза им натереться. Действует это средство превосходно. Уже на другой день зуд проходит. Мое противочесоточное мыло за какие-нибудь несколько недель прославило меня на много километров вокруг.