Письма из деревни

И действительно починил, так хорошо починил, что когда я потом показал починку Михаилу Ивановичу, то он объявил, что и сам лучше не сделал бы, потому что теперь у него глаза стали стары.

Уложившись накануне и делая во время вечернего доклада старосты распоряжения на время моего отсутствия, я, между прочим, сказал ему, что еду в губернию, собственно, на выставку.

– А разве нынче выставка будет, А.Н.?

– Будет.

– С господ, должно быть, на выставку собирали?

– Как с господ?

– У нас ничего до сих пор не слышно. Нынче с крестьян ничего на выставку не выбивали, должно быть, только с господ сбор.

– А разве прежде крестьяне посылали что-нибудь на выставку?

– На прошлую выставку, что скоро после «Положения» была, со всех собирали, приказ был, чтобы что ни на есть лучший хлеб представить в казну на просмотр – ну и собрали. По душам, значит, разложили, с кого меру овса, с кого мерку ячменя, с кого ржи – мир раскладывал. Нам с двух душ мерку ячменя отдать досталось. Так со всех, по расчету, сколько следует, и отдали. Потом награда вышла.

– Кому?

– Нам, нашему, значит, обществу. Брат мой тогда десятским был; потребовали его в волость, говорят: тебе, Минай, награда за ячмень вышла – восемь рублей; сам посредник и деньги отдал, похвалил, служи, говорит, хорошенько. Принес брат деньги домой, узнал мир. А нам что? говорят. Ничего не вышло; мне, говорит брат, награда за службу вышла. – Да мы, говорят, все что ни на есть лучший хлеб отдавали, за что ж тебе? Вам, должно, после будет: начальству, известное дело, прежде вышло. Ждали, ждали, ничего не выходит. Брат в волость сходил: другим, говорят, ничего не будет, а это награда за ячмень тебе, Минаю, вышла за то, что ячмень хорош, – другим ничего не будет. Все общество на брата взъелось: как, говорят, Минаю? за что Минаю? мы все, говорят, хлеб отдавали, подушно отдавали, и награду дели подушно. Брат было не хотел отдавать, боялся: посредник, говорит, сказал, что награда вышла Минаю за хороший ячмень. Куда ты! Мы, говорят, все по душам хлеб отдавали! чем наш хлеб хуже минаевского! что ни на есть лучший хлеб отсыпали, фальши не было! какой господь уродил, такой и отсыпали! коли хлеб плох, тогда было смотреть, на что же ты десятский! ты, говорят, с двух душ мерку ячменя отдавал, Ипат с души мерку овса, Силай с Ванькой с трех душ мерку ржи ссыпали, за что ж тебе награда? Все равно давали, дели восемь рублей по душам. Так и порешили делить по душам. Против миру не пойдешь, – брат отдал восемь рублей, а ему выкинули, что пришлось на две души, – рубль десять копеек пришлось.

Я объяснил старосте, что такое выставка, какое значение имеют награды, для чего устраиваются выставки.

– Отчего же бы нам, А.Н., не послать что-нибудь на выставку?

– Да что же мы пошлем?

– Семя можно послать, ячмень у вас нынче отличнейший – куда лучше нашего; если за наш восемь рублей за мерку дали, так за ваш мало-мало 10 рублей дадут.

– Нет, ячменя посылать не стоит. Там, брат, такие ячмени будут, не нашему чета.

– Конечно, если нынче крестьянского хлеба не будет, а только господские, то ячмени хорошие будут. Только и наш не худ, баб посадить можно, отобрать мерку что ни есть лучшего зерна; по крайности, уважение начальству окажем.

– Нет, нет.

– Корову белобокую изволили бы послать, – отличная корова, утробистая корова, во всех статьях! подкормить немножко – первый сорт! Или бычка сивенького – форменный бычок. Груздевский барин, говорят, в Петербург корову посылали, и не мудрая, говорят, коровенка, – так, говорят, ей награда вышла, медаль этой корове дали, золотую медаль, как у посредника. Ошейник – ихние мужики рассказывали – кожаный, такой ясный, и медаль золотом на ошейнике сделана. Отлично было бы, если б нашей белобочке медаль дали, весь бы гурт скрасила, она завсегда впереди ходит. И Петре-скотнику лестно, мужики шапки снимать будут.

Я объяснил старосте значение медалей, выдаваемых на выставке, и что этих медалей носить нельзя.

– Ничего посылать не буду. Куда нам. Там все отличные вещи будут, там такие коровы будут, что нашу белобочку и показать стыдно. Я, брат, не за тем еду. Я сам хочу поучиться, хочу посмотреть, что у других есть. Вот рабочих лошадей посмотрю, узнаю, где лучше купить.

– Лошадей, известно, рабочих в Зубове на ярмарке покупать будем, если не пожалеете денег, по сорока рублей на круг за лошадь назначите, самых рабочих лошадок купим.

– Овец, скот, машины разные посмотрю, масло.

– Как изволите, но уж насчет масла лучше Авдотьиного не будет. Ни один купец еще не охаял. Сам Медведев, что в прошлом году масло купил, говорил Авдотье: делай всегда такое, никогда мимо не проеду. Когда отпускали прошедший раз без вас масло, Савельич хотел, как вы приказывали, подписать на кадках, откуда масло, чтобы в городе наше масло знали, так Медведев: зачем, говорит, писать – попа и в рогожке видно.