Письма из деревни

Утро. Прелестное весеннее утро: роса, воздух наполнен ароматами, птицы начинают просыпаться. Солнце еще не взошло, но Аврора уж не спит и «из подземного чертога с ярким факелом бежит». Мужик Дема встал до свету, подъел хлебушки, запрягает на дворе лошадь в соху, думает в свою ниву ехать – у людей все вспахано, а его нива еще лежит. Не успел Дема обрядить лошадь, а уже староста из Бардина, прискакавший верхом выгонять обязавшихся работой, тут как тут, стучит в ворота.

– Эй, Дема!

– Чего?

– На скородьбу ступай. Что ж ты до сих пор на скородьбу не выезжаешь – люди выехали, а тебя нет.

– Ослобони, Гаврилыч, ей-богу своя нива не пахана.

– Что мне до твоей нивы – скородить, говорю, ступай.

– Есть ли на тебе хрест, Гаврилыч? Ей-богу, нива не вспахана – люди все подняли, а моя лежит.

– Ступай, ступай. Обязался, так ступай, а не то знаешь Сидорыча (волостной), – тот сейчас портки спустит.

Дема почесывается, но делать нечего – обязался работой, нужно ехать, волостной шутить не любит, да и староста так не уедет. Староста дожидается, пока Дема не запряжет лошадей в бороны и не выедет на улицу.

– Ну, поезжай, да хорошенько, смотри, выскороди, я ужо заверну. – Выпроводив Дему, бардинский староста поскакал в другую деревню выгонять какого-нибудь Панаса.

Едет Дема на скородьбу в Бардино и думает о своей непаханой ниве.

– Стой, Дема, куда ты? – встречает Дему фединский староста, тоже прискакавший выгонять на работу в Федино. – Что же ты не выезжаешь до сих пор лен снять – ведь я тебе заказал вчера.

– Я, Павлыч, к вам и собирался, да вот Гаврилыч набежал, скородить в Бардино выгнал.

– Да мне-то что за дело до бардинского старосты! Ведь ты у нас обязался на лен, так и работай. Мы ведь тоже не щепками платим. Какое нам дело до бардинского старосты? Ступай лен сеять, люди все выехали, а тебя одного нет. Ступай, а не то знаешь… Сидорыч долго думать не будет.

– Ей-богу, Павлыч, сейчас бардинский староста был, на скородьбу выгнал, тоже волостным пужает.

– Какое нам дело! Ступай, ступай, запрягай телегу.

Фединский староста, чтоб не упустить Дему, ждет, пока тот не запряжет, и торжественно ведет его в Федино, а барин на дворе уже сердится.

– Что же ты, Дема, так запоздал? Видишь, утро какое тихое, самый сев, ступай насыпай.

– Да я и то, Микулаич, спешил: кони на пустоши были, кобыла путы оборвала, бегал, бегал, насилу поймал, – не дается, волк ее заешь, – оттого и припозднился. Сейчас насыплюсь, нам недолго посеять, к вечеру заделаем, – уроди только господи.

На другой день Дема скородит в Бардине, а его нива стоит непаханною. Нет, уж это последнее дело, когда мужик должен набирать работы не под силу, – тут во всем хозяйстве упущение, и смотришь – через несколько лет мужик совершенно провалился. Но что же делать? зато «душу спас», зимою с голоду не умер. Единственный случай, когда мужику выгодно взять под работу, даже непосильную, это если он берет хлеб на семена. В нынешнем году весною, во время посева, овес доходил до 5 рублей за куль, так что мужик за куль овса для посева брался убрать десятину луга, и ему все-таки выгоднее, разумеется, в случае урожая, упустить свой покос, чем оставить поле непосеянным. Однако нынче все-таки много осталось нив незасеянными, потому что и за высокую плату семян добыть негде было.

Нынешняя ранняя весна всех, даже опытных стариков-крестьян, поставила в тупик. Все шло ранее обыкновенного на три недели. 13 апреля слышали первый гром, появились мухи, начали пахать под яровое, gagea расцвела, кукушки закуковали. С 15-го овцы уже стали наедаться в поле. 18-го жабник был в полном цвету. 20-го появились майские жуки. К 23-му березняк оделся, лес зазеленел, ласточки показались, крупный скот стал наедаться. 25-го лист на осине уже трясется – значит, лошади в поле будут сыты. 28-го затрубили медведки, запели соловьи. 29-го козелец зацвел на жирных местах, черемуха в полном цвету – ягнят стричь пора. К первому мая липа оделась, головли трутся. К пятому «коровий напор» был в полном цвету – самое молоко значит, рожь начала колоситься, черные грибы показались, закричали коростели и перепела. Такой ранней весны никто не запомнит. Обыкновенно посев ярового у нас начинается с царя (21 мая, св. царей Константина и Елены). В обыкновенные годы это число совпадает у нас с полным развитием весенней теплоты, проявляющемся в известном развитии растительной и животной жизни. Овсяный сев, признаком которого считается расцветание козельца, ход головлей, появление грибов-березовиков обыкновенно бывают в 20-х числах мая. В нынешнем году, вследствие теплой, ранней весны, земля отошла ранее, растительная и животная жизнь опередила обыкновенные годы на целых две недели и не дождалась «царя».

Сеять или не сеять? – вот вопрос, который занимал всех нас. До царя еще далеко, а уже наступили все признаки овсяного сева: тепло, и козелец цветет, головли трутся и коростели кричат, а еще Никола не прошел. Неслыханное дело, чтобы у нас сеяли до Николы.

Сеять или не сеять?