Читаем Письма. Часть 2 полностью

Р. S. Пришлите мне, пожалуйста, адрес и точное начертание фамилии Люсьэна:[1590] (de Neck? Denek? или — третье?) Хочу запросить его о судьбе моей другой рукописи, оставленной у него, — я как кукушка разбросавшая птенцов — и рассказать о Вас, о нашей совместной о нем дружественной беседе — ему приятно будет. Он — тоже птенец (как и мои рукописи!)

5-го июня 1936 г., пятница

Vanves (Seine)

65, rue J. В. Potin

Дорогая Ариадна,

Сердечно радуюсь завтрашней встрече, — только не передумайте.

Большая просьба: привезите нам завтра салату и вообще зелени — какой можете: мы все зеленоéды и даже — жóры, словом: jegliches Grün ist willkommen.[1591]

— Получила письмо от О<льги> Н<иколаевны> — и деловое, и, если хотите, личное (пишет о своей тоске) — и всё-таки прохладное. Эта женщина заперта (сама от себя) на семь, а м. б. семижды семь — замков. Уж если я не развязала ей уст… и чувств и — неожиданное заключение:

…развяжет только тот, в к<оторо>го влюбится — если влюбится.

________

Маршрут: от terminus Maine d'Issy — наверх мимо кафе со стоянкой автомобилей — и всё наверх до небольшой площадки с деревцами (молодыми), её перейти наискосок влево и первая улица направо: Baudin, пройти Baudin насквозь и оказаться на Av de Clamart, по которой немножко пройти направо, и наша улица первая налево (NB! нужно перейти), с нашим же домом (руиной) на углу и на нем дощечкой с названием улицы.

Возьмите листок и идите по нему, никого не спрашивая, ибо есть другая дорога — и она — час.

_________

Захватите любую из рукописей, ведь дело в принципе. Всё дело у Вас в заострении эпитета и избежании общих, напрашивающихся образов и оборотов. Но это можно показать только на примере. Кроме того — не думая об этом пишет большинство пишущих французов, это, увы, в самом языке, так что я «требую» с Вас — не как с француза.

Словом, очень радуюсь и жду. Скромно напоминаю про салат. Детям сердечный привет.

MЦ.

<Приписка на полях:>

Огромное спасибо за пересылку Amazone.[1592] Спешно переписываю.

7-го июня 1936 г., воскресенье

Vanves (Seine)

65, rue J. В. Potin

Дорогая Ариадна,

У меня все дни этой недели заняты: то от 4 ч., то от 7 ч., т. е. не предвидится ни одного большого спокойного отреза времени — следующее воскресенье включая.

Итак, с понедельника, 15-го — когда хотите, только назначайте сразу, а то — не знаю, что сталось с моей жизнью — сплошные приглашения и соглашения, хочу, чтобы нам никто не помешал ни с рукописью ни вообще.

________

Написала письмецо Люсьену. Приятно писать незнакомому: все возможности.

О<льге> Н<иколаевне> (дательный падеж) тоже написала, — м. б. резко. Не зная, от чего тоска, чтó болит — помочь не могу. И еще о неправедности служения одному дому. (При встрече — расскажу подробнее.)

________

Милая Ариадна, Вы совершенно правы: события не в нашей власти,[1593] и лучше всего — запастись стоицизмом. Это иногда — вернее керосина и муки. Честное слово.

Да чего бояться — нам, пережившим русскую революцию? Здесь такого быть не может: всё будет легче.

…Бестактность взрослых, и даже пожилых, не понимающих, что их опасения для детей — ужасы. Оберегайте.

Целую Вас и жду весточки, а саму Вас — с понедельника, 15-го.

Любящая Вас

МЦ.

13-го июня 1936 г., суббота

Vanves (Seine)

65, rue J. В. Potin

Дорогая Ариадна,

Жду Вас, с большой радостью, во вторник, ибо понедельник у меня уже взяли — молодые муж и жена, оба пишущие,[1594] — так что нам с вáми не удалось бы как следует ни побеседовать, ни почитать свое.

Итак, во вторник, к 4 ч., — дай Бог хорошую погоду, тогда пойдем в соседний парк, где даже есть павлин (один!)

— а то так посидим.[1595] Приезжайте надолго, с обедом, постараюсь Вас хорошо угостить. Но ни за что уже не отменяйте. О четверге сговоримся устно.

Целую Вас и жду, захватите маршрут.

МЦ.

Прочту Вам свои переводы песни из Пира во время Чумы и Пророка — для бельгийского сборника 1937 г.

Р. S. А листок оказался начатым с другой стороны — простите![1596]

Но нет времени переписывать, п. ч. сейчас Аля едет в город и опустит.

_______

И еще буду жаловаться на Люсьена.[1597]

— Уже?

— Да.

________

Словом — жду всячески.

23-го июня 1936 г., вторник

Vanves (Seine)

65, rue J. В. Potin

Дорогая Ариадна,

У меня есть для Вас — для нас с вами — один план, не знаю — подойдет ли Вам.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука