Письма

Продолжение, «Властелин Колец», самая объемная и, хотелось бы надеяться, пропорционально лучшая часть всего цикла, все это дело завершает: я попытался включить в роман и довести до логического разрешения все элементы и мотивы предшествующего материала: эльфов, гномов, Королей Людей, героических «патриархально-эпических» всадников, орков и демонов, ужасы слуг Кольца и некромантии, и неизъяснимый ужас Темного Трона, а что до стиля — будничную разговорность хоббитской речи, поэзию и самый что ни на есть возвышенный прозаический слог. Нам предстоит увидеть низвержение последнего воплощения Зла, уничтожение Кольца, окончательный уход эльфов и возвращение истинного Короля в величии своем, которому предстоит принять Владычество над людьми, унаследовав все то, что можно заимствовать из эльфийского мира через судьбоносный брак с Арвен, дочерью Эльронда, равно как и через происхождение по прямой линии от королевского дома Нуменора. Но в то время, как самые ранние Предания воспринимаются, так сказать, глазами эльфов, это последнее великое Предание, спускающееся с уровня легенды и мифа на бренную землю, воспринимается главным образом глазами хоббитов; таким образом оно становится, по сути дела, антропоцентричным. Глазами хоббитов, а не людей как таковых, поскольку последнее Предание должно со всей отчетливостью проиллюстрировать повторяющуюся тему: какое место занимают в «мировой политике» непредвиденные и непредсказуемые волеизъявления и достойные деяния тех, кто на первый взгляд мал, невелик, позабыт в уделах Великих и Мудрых (как добрых, так и злых). А мораль всего этого (в придачу к непосредственной символике Кольца, которое олицетворяет желание власти как таковой, стремящееся реализоваться посредством физической силы и машин, а также неизбежно посредством лжи) очевидна: без возвышенного и благородного простое и вульгарное непередаваемо гнусно; без простого и обыденного благородная героика бессмысленна.

«Властелин Колец» невозможно «втиснуть» в абзац-другой, пусть даже весьма пространные..... Книга начата в 1936 году [5], и все ее части переписывались по много раз. Едва ли хоть одно из ее 600000 слов осталось непродуманным. Тщательно взвешивалось местоположение, размер, стиль и отношение к целому любой черты, главы, эпизода. Я говорю это не похвальбы ради. Сдается мне, очень может быть, что я сам себя ввел в заблуждение, запутался в паутине пустых фантазий, для других особой ценности не представляющих, — невзирая на то, что несколько читателей книгу в целом одобрили. А сказать я пытаюсь вот что: существенно менять текст я не могу. Я роман закончил, «из сердца вон», так сказать; труд был колоссальный; так что пусть выстоит или падет таким, каков есть.

[Далее в письме дается краткое содержание (без комментариев) сюжета «Властелина Колец», после чего Толкин пишет:]