Читаем Письма полностью

У меня на руках оказались два опубликованных варианта ключевого эпизода. Либо первый надо вообще списать со счетов, как просто-напросто недоразумение, увидевшее свет по чистой случайности; либо вся эта история должна принять во внимание существование двух версий и использовать этот факт. Первое я бесхитростно имел в виду поначалу, хотя это и не вполне удобно (поскольку «Хоббит» достаточно широко известен в прежнем варианте), если мы хотим поддержать художественную иллюзию историчности с опорой на некие письменные источники. Второе можно проделать вполне убедительно (думаю я), но в примечании этого вкратце не объяснишь.

В первом случае, или во власти сомнений, единственное, что можно сделать, сдается мне, — это просто промолчать. Я пребываю в сомнении, так что на данный момент предлагаю просто-напросто не говорить ничего; хотя мне это не по душе. Ведь, насколько я понимаю, вопрос о том, чтобы включить примечание в американское переиздание, даже не стоит. И вы, конечно же, предупредите меня заранее, когда потребуется английское.

А тем временем высылаю вам образец того, что мне бы хотелось вставить в измененное издание, — если я решу признать обе версии нахождения Кольца частью подлинной легенды. Этот текст — не для печати, но, если вы вернете его, сопроводив какими угодно комментариями, я был бы весьма признателен.

<p><strong>130 <emphasis>Из письма к сэру Стэнли Анвину</emphasis></strong><emphasis> 14 сентября 1950</emphasis></p>

[Хорошенько поразмыслив, Толкин решил, что объяснительное примечание в новом издании со всей определенностью понадобится.]

Я решил признать существование двух версий главы пятой в том, что касается продолжения — хотя на данный момент у меня нет времени переписывать его в нужных местах. Потому вкладываю кратчайший вариант вводного примечания; это текст для печати, если вы сочтете возможным использовать его в переиздании [1].

ПРИМЕЧАНИЯ

1. В примечании, включенном во второе издание «Хоббита», разъясняется изменение в тексте главы V: «Здесь приводится правдивая история завершения Игры в Загадки, так, как ее со временем сообщил (под нажимом) Бильбо Ган-дальву, согласно «Алой Книге», вместо той версии, что Бильбо рассказал друзьям поначалу и даже записал в своем дневнике. Подобное отступление от истины со стороны честнейшего из хоббитов было знаком весьма важным. Однако настоящей истории это никоим образом не касается, и тем, кто через данное издание впервые знакомится с преданиями о хоббитах, ломать себе голову не стоит. Объяснение содержится в истории Кольца, изложенной в хрониках «Алой Книги Западного предела»; остается лишь дождаться их публикации».

<p><strong>131 <emphasis>К Мильтону Уолдману</emphasis></strong></p>

[После того как «Аллен энд Анвин», от которого Толкин требовал однозначного ответа, поневоле отказалось публиковать «Властелина Колец» вместе с «Сильмариллионом», Толкин был уверен, что Мильтон Уолдман из «Коллинза» в ближайшее время выпустит обе книги в своем издательстве. Весной 1950 г. Уолдман сообщил Толкину, что надеется приступить к набору уже осенью. Но возникли задержки, главным образом из-за частых отъездов Уолдмана в Италию и его болезни. К концу 1951 г. никаких определенных договоренностей касательно публикации достигнуто не было, а в издательстве «Коллинз» общий объем обеих книг вызывал все большее опасение. По всей вероятности, именно по просьбе Уолдмана Толкин написал нижеследующее письмо — длиной почти в десять тысяч слов, с целью доказать, что «Властелин Колец» и «Сильмариллион» взаимозависимы и неразделимы. Письмо, заинтересовавшее Уолдмана настолько, что он отдал его в перепечатку (см. конец №137), не датировано, но написано, вероятно, в конце 1951 г.]

Дорогой Мильтон!

Вы попросили дать краткое описание материала, имеющего отношение к моему воображаемому миру. Трудно сказать хоть что-нибудь, не сказав при этом слишком многого: при попытке найти пару слов распахиваются шлюзы энтузиазма, эгоист и художник немедленно желает сообщить, как этот материал разрастался, на что похож и что (как ему кажется) автор имеет в виду или пытается изобразить. Кое-что из этого я обрушу на вас; однако приложу и просто краткое резюме содержания: это (возможно) все, что вам нужно, или до чего дойдут руки и на что времени хватит.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии