Письма

9) Человек, как выше сказано, рождается не ради мира сего, но ради перехождения на оный век, и потому в мире сем есть странник и путник: того ради всего в мире сем употреблять должен к нужде, а не похоти, должен нужду и требование плоти исполнять, а не похоть. Почему и написано: плоти угодия не творите в похоти[245]. Пища, одеяние, покой или дом довлеет ему, яко страннику и путнику; а когда ищет богатитися, почитатися, прославлятися, веселитися и наслаждатися в мире сем – сие есть похоти, а не нужды дело; и ничего в мире не любить, как выше сказано, кроме Бога, Создателя и Благодетеля своего, и ради Бога подобного себе человека, и всегда к Небесному Отечеству, к которому создан и позван, ум и сердце свое возводить, так, как странствующий к отечеству и дому своему, и путник к центру своему. Тако идеже сокровище его, тамо и сердце его будет[246]. Когда в сей мысли всегда находиться будет, неотменно не пожелает ничего в мире сем, кроме Бога и вечного живота, который во Христе сокровен и в слове Божии обещан.

10) Надобно душе – как произошла от Бога, так и возвратиться к Богу без любви мира сего. Примечай сие, берегись мира и изыди от него, как Лот из Содома.

Спасайся.

Письмо двадцать второе Что значит уйти от мира?

Дивишися ты тому, что я при конце написал изыти от мира. Сие не просто надобно разуметь, но сила таяжде, какая и в вышеупомянутом письме. Непременно нам должно от мира изыти, не ногами, но сердцами и помышлениями. Сам ты знаешь, что человек, удалившийся от отечества и дома своего, делает: на чужой стране обращается, но сердцем и мыслями своими непрестанно в отечестве и доме своем имеется; всегда думает, как бы в дом здоровому возвратиться; телом и ногами ходит на чужой стороне, но сердцем и душою в дому своем; и ничего тамо недвижимого не заводит: ни строений богатых, ни садов и прочего, чего с собою в отечество взять невозможно. Мы странники и пришельцы есмы на земле, якоже и отцы наши. Отечество наше – небо, к которому мы созданы, и святым Крещением обновлены, и словом Божиим позваны. Что же нам, странникам и пришельцам, остается делать, как зде, в мире сем, телом жить и ногами ходить, пока Бог позовет нас отсюду, но сердцами и помышлениями в Отечестве своем обращаться; и ни о чем, кроме нужных к житию сему, не пещися и не скрывать на чужой земле сокровищ себе, идеже червь и тля тлит, и идеже татие подкопывают и крадут: но скрывать себе сокровище на небеси, идеже ни червь, ни тля тлит, и идеже татие не подкопывают, ни крадут. Идеже бо есть сокровище наше, ту будет и сердце наше[247]. Тамо бо наше Отечество, тамо дом, тамо Отец наш, тамо братия наша, тамо покой наш, тамо слава, тамо радость, тамо ликование, вечеря велия[248], все блаженство наше тамо. Туда сердце наше, и помышления наша, и желания наша возводить должно. Аще сия помышлять будем всегда, ничего в мире сем не будем желать и искать, что люди имеют и почитают за дорогое, красное, приятное и веселое: богатство, злато, сребро, яко земное, как землю; бисер, алмазы, яхонты и прочая. Дорогое камение, по мнению мира сего дорогое, – как по дорогам валяющееся и попираемое камение; честь, славу, титулы, почитание – как дым; украшение платья, домов, карет, коней и прочее – как ничто или как мертвечину вменим. Словом, все, что любят и почитают сынове[249] века сего, омерзеет нам; обиды и бесчестия не будем отмщевать; оставим[250] всякому, да и нам оставится; всякую противность, наносимую нам, удобно и велико душно претерпим, ведая, яко сей есть путь к Горнему оному Отечеству; от всякого греха, как от смертоносного яда, заслонимся; всякую добродетель, и малейшую, паче всякого сокровища мира сего почтим; Богу, а не людям угождать во всем будем. Тако изыдем от мира, хотя и будем в мире, пока отыдем от мира. Спасайся.

Письмо двадцать третье Человеку легко отречься от мира сего, если он всегда помнит о грядущей вечной жизни, славе и Царствии Небесном