Письма

Худо теперь дело Пелусиотов когда и гражданское правление подверглось той же болезни, какой и церковное. Ибо прилетел к нам чудный Кириний, облеченный властью, и пастырство вверено пресловутому Евсевию, и экономом служит Марон, и архидиаконствует Пансофий. Первый торгует судами, второй пускает в продажу Божественные приговоры, а последние — их споспешники, и даже самые ревностные. Блажен, если кто не соблазнился у вас. Остерегитесь посему, нерадивые, и не оправдывайте мирского судью, который смотрит на вас и не забывает своих выгод.

178. Руфину.

Грехи ли Пелусиотов или важные дела римские, которыми ты снисходительно правишь, стали причиною того, что укрылось от тебя, великого нашего благодетеля, каким образом захватил у нас власть Кириний, и дела здешние опять стали худы? Продажность у нас весьма распространена, великая нищета, частые обиды, Церковь доведена до неспособности помочь; справедливость бежала, закон неизвестен; страх тем, которые ничего не дают, и отдаленность служит Киринию защитою во всем, что он ни делает. Или отними у него власть, или знай, что и ты вместе с ним получишь одну награду от Бога на Суде.

179. Ликене.

Если решилась ты пребывать во вдовстве, то не веди себя, как юная. Если же и нарядов не снимаешь с себя, и присваиваешь себе имя плачущей, то одно к другому не идет. Посему, или оставь то или другое, или не оскорбляй стыдливости.

180. Феофронию.

О том, что добродетели познаются из дел, а не из слов.

Не словесное изъяснение, но деятельное служение дает в человек видеть ревнителя Божественных наставлений. Исконный мятежник, когда, искушая Господа, приводил на память Божественный изречения, не был похвален за изучение оных, но осужден и отвергнуть, потому что, имея ведение, отрекается от дел. Посему, если не хочешь оказаться человеком не основательным, у которого вся ученость только на языке, то покажи ее на деле. Ибо и Голиаф не получил никакой пользы от внешнего вооружения при отсутствии внутренних вспомоществований.

181. Монаху Ориону.

О том, что гнев Апостола Петра на Ананию и Сапфиру был не жесток, но в начал проповеди полезен.

Наказание согрешивших смертью было, ученейший муж, не делом жестокости премудрого Петра, но делом назидания человека предведущего, наперед исцеляющего многие грехи людские. Ибо, начав тогда посевать семена Евангелия и вскоре увидев возникшие плевелы, премудро исторг их без замедления, чтобы, умножившись с пшеницею, не соблюлись они будущему огню на сожжение. Так и богомудрый Моисей, видя закон нарушенным, в самом начале и за малый грех повелел побить камнями собирающего дрова в субботу, написав, что так определил Бог (Числ.15:35), потому что преступление и малое, и великое судится, как и первые праотцы рода нашего за вкушение древесного плода осуждены на многобедственные и жизнь, и смерть.

182. Епископу Ираклиду.

Почему Господь называется бисером и почему царство небесное уподобляетсяищущу добрых бисерей(Мф.13:45)?

Взыскавший многоценен бисер и отдавший за него все, елика имяше, есть новый Господень народ, пренебрегший достоянием и богослужением отеческим и взыскующий Господа славы. А бисером называется Господь, потому что соединен с глубиною Божества, и познается только одними рыбарями и истолкователями Его.

183. Ему же.

Сходящии в море в кораблях, творящии делания в водах многих (Пс.106:23), суть богоносные Господни Апостолы, как по первоначальному своему занятию, так и потому, что соделались ловцами в целом мире. Поскольку, подобно востанию волн, дела человеческие мятутся и утихают, то Божественные Писания непостоянство их справедливо называют морем. О тех же, которые утишили сие море, сказано, что сотворили делания в водах многих.

184. Зосиме.

Если пренебрегаешь ты, несчастный, Божиим замедлением и долготерпением, то устыдись хотя бы настоящего. Ибо многие, не имея в виду будущего, уклоняются от того, что осмеивается здесь. Если же пренебрегаешь тем и другим, то здесь возбудишь смех, а там — плачь.

185. Епископу Евсевию.

Мог бы ты помогать имеющим нужду в пособии, если бы сам себя не привел наперед в неспособность к этому постыдною любовью к приношениям и другими преградами. Ибо, кто видит, что уступаешь над собою верх Пансофию, этому человеку, который не только оскорбил божественного Стефана, безрассудно приняв на себя его служение, но постарался изгнать всякую добродетель из досточестного лика, тот удостоит ли тебя какой чести? Но если и его остановишь, и себя исправишь, то и здешнее, без сомнения, послужить тебе во благо, и тамошнее соделается, конечно, сносным.