Прочитав же достоуважаемое повеление, нашел я, что слово о мире последовало при начальствовавших прежде. Правда, незадолго до этого мы уже слышали об этом отчасти, но оставались в недоумении, не зная, соглашаться ли на эту мысль, понимая, что отважились на такой смелый поступок, которого никто из христиан не предпринимал и из живших доныне никто не приводил себе на ум. А сие, кажется нам, произошло или от великой неопытности и от незнания христианских догматов, или от великого неверия и пренебрежения заповедями Божиими.
Ибо если бы стали внимательны к словесам Божиим, то сохранили бы досточтимость святой и нескверной нашей веры и не попустили бы язычникам и неразумным касаться того, что у нас свято и досточтимо, да и сами бы не стали участвовать вместе с язычниками в сквернах и мерзостях, внимая их нечестивым и странным клятвам. Ибо какая разница, когда христианин и язычник думают уверить друг друга, подтверждая свои слова одними и теми же клятвами и обычаями, на которые, как знаем, негодует и гневается Бог? Ибо так Бог и Владыка всяческих в Своих святых Писаниях заповедал:
* Апокрисиарий — адвокат по церковным делам.
47. Епископу Феодосию.
На слова:
Представив достойным осмеяния безумие или, лучше сказать, высокоумие тех, которые присваивают или легко принимают на себя дело трудное, не знаю, почему, блаженный, оставил ты без внимания то, что особенно доказывает сие высокоумие. Что же именно? Не все люди одержимы одними и теми же болезнями, и не все поддаются одному и тому же лечению. Но как недугов много, они разнообразны и бывают всякого рода, так много должно быть и различных пособий. Если же затрудняет тебя сказанное мною, то подожди немного, и овладевшее теперь тобою затруднение превратится в большее сожаление о них.
Ибо по причине существования многих и разнородных болезней человеку, во–первых, трудно сознать в себе болезнь, а потом, и узнав это, доведаться, какое пригодно врачевство. Не всем пригодны одни и т же пособия, не все излечиваются одним и тем же: что принесло пользу одному, то повредило другому, и пригодное другому повредило еще кому–то. И чтобы не показалось тебе, будто бы говорю нечто странное, раскрою сказанное.
Руководимые словом не уцеломудриваются примерами; но один — тем, другой — этим приводятся в лучшее состояние. Имеющие нужду в шпорах не терпят узды, а ленивые и неудобоподвижные к добру возбуждаются словесным ударом, но горячих более надлежащего и неудержимых, подобно молодым коням, уносящимся за пределы ристалища полезно сдерживать и останавливать.
Одни уцеломудриваются похвалами, другие — порицаниями, если те и другие будут благовременны; но противоположные выйдут последствия, если они будут не вовремя. Одни уступают увещанию, другие — выговору. Одни изглаживают свои недостатки, когда их обличают в собраниях, а другие — когда их вразумляют втайне. Ибо одни, уцеломудриваемые всенародным выговором, обыкновенно пренебрегают беседой наедине; а другие, всенародными обличениями доводимые до того, что отлагают и стыд, таинственностью и сострадательностью выговора приобучаются к благопокорности.
За одними надлежит во всем наблюдать, — а именно за теми, мнимая скрытность которых, так как о ней заботятся, надмевает мыслью, что они мудры; по отношение же к другим на что–то надобно не обращать внимания, чтобы от частого раздражения не дошли они до бесчувственности и напоследок не сделались во всем неудержимыми, отвергнув самое сильное врачевство при убеждении — стыд. На иное надлежит даже и гневаться, не гневаясь в действительности, иное надлежит презирать, не презирая внутренне, от иного отказываться, не отказываясь на самом деле. Иных должно врачевать снисходительностью, других — отлучением; над одними одерживать верх, а другим, смотря что кому полезно, для видимости уступать над собою победу.
Итак, поскольку столько недугов и пособий и не все поддаются одному и тому же, а напротив того, чем–то возбуждаются к худшим проступкам, кто, не просветив души Божиим Духом, в состоянии будет все узнать и на все иметь достаточные силы? Но есть такие, которые осмеливаются принимать на себя начальство, если только почитают его для себя подходящим, и трудным его не представляя в уме и не внимая Владычнему слову. Посему оно в такой мере показывает редкость доброго начальствования, что с сомнением говорит:
48. Епископу Исидору.