Письма

Покушающиеся весь Ветхий Завет прилагать ко Христу не освобождаются от обвинения в том, что и язычникам, и еретикам, не признающим сего Завета, придают силу в борьбе с нами. Ибо, натянуто толкуя о Христе не о Нем сказанное, вызывают сомнения, о Нем ли сказано и то, что объясняется ненатянуто. Чем еретики ниспровергают их, как извративших смысл Писания, тем же самым, как думают, препобеждают и в сказанном ясно о Христе.

Говорю же, что по необходимости сделано было то и другое, то есть и не все сказано о Христе, и не вовсе умолчано о том, что касалось Христа. Ибо полезно было как не повсюду говорить о Христе таким людям, которые сомневаются даже о Боге и Отце и говорят: сотвори нам боги (Исх.32:1), так и не вовсе умолчать — для обличения тех Иудеев, которые не будут верить, и к твердой надежде тех, которые уверуют.

696. Ему же.

Договор, то есть обещание называет Божественное Писание Заветом, по причине его твердости и ненарушимости, потому что договоры часто нарушаются, законные же заветы не нарушимы.

697. Исаии.

О лености.

Что хотим иметь у себя, то и почитаем истинным, о неприятном же и памятование легко удаляем от себя, с великой силой желания, чтобы сего не было. По сему самому, надеясь насладиться мнимыми выгодами, думаем, что избежим неприятного, особенно когда благоуспешность в делах ослабляет угрозу горестей, ибо беспечность, усиливаемая покоем, доводит даже до забвения естества и исторгает из его пределов. Но если кто истребить в себе леность, тотчас увидит, что возникают в нем правые помыслы, которыми утверждаются правда и суд.

698. Епископу Аполлонию.

На сказанное:подобно есть царствие небесное зерну горушичну(Мф.13:31).

Пребожественное Отчее Слово, о премудрый, и Божественную проповедь Свою, как порождающую небесное царство, называет царством. Подобно есть царствие небесное зерну горушичну, еже малейше убо есть от всех семен, егда же возрастет, более всех зелий есть. А сие значит, что из малого — ибо слова эти малозначущи — оно возрастет до такой меры, что затмит собою всю еллинскую мудрость; это и совершилось. Ибо сильное в слове и умозаключениях заблуждение уступило безыскусственной истине.

699. Епископу Ермогену.

Справедливо негодуешь ты, преисполненный ненависти к лукавству, что в противоречие своему нечестию назвавший себя Евсевием (т. е. благочестивым, хотя в начале не имел этого имени) и священство признавший делом ничего не стоющим и удобопопираемым осмеливается раздавать оное тем, которые поступают так же, как и он сам. Достойных всякой чести он осуждает на изгнание и в досточтимый алтарь вводит людей, которых несправедливо было бы допускать к нему и в чине мирян, и поэтому своими распоряжениями наносит ему сугубое поругание — как тем, что удаляет достойных, так и тем, что назначает недостойных. Но знай, что не потерпит сего до конца над всем надзирающее Око, Которое ныне по благости взирает на сие с долготерпением, в последствии же подвергнет его за это тяжкому наказанию.

700. Ему же.

Увенчанного священством в более точном смысле, нежели облеченного в багряницу, можно назвать попечителем живущих на земле, потому что первый — руководитель душ, а последний — тел. Но если кто, не познав своего достоинства, вернее же сказать, своего служения, никакого внимания не обращает на душу и прилагает попечение о стенах и столпах, предается роскоши, домогается денег, то оскорбляет он не священство, а себя. Между тем, многие из малосмысленных, хотя должно чтить священство, винить же одного сего недостойного человека, всю вину обращают на самое священство.

701. Схоластику Офелию.

Об избрании Апостолов.

Не гоняющихся за красотой выражений, не витий, не искусных в словопрении, не величающихся силою слова должно называть мудрыми, но тех, которые отличаются деятельным любомудрием. Если же украшает их и любомудрие умственное, то их должно наименовать мудрейшими. А если — и любомудрие созерцательное, разумею благочестие, о котором одном утверждаем, что оно в собственном смысле есть мудрость, то надлежит назвать их премудрыми. Первое любомудрие есть как бы основание и здание, второе — как бы украшение, а последнее — как бы верхний венец здания. Посему, как без основания и здания не имеют места ни то, что украшает здание, ни то, чем венчается оное, так и без добродетели не будут иметь места ни умственное, ни созерцательное любомудрие.

702. Евлогию.

Находить себе извинение не почитай вожделенным для того, кто по справедливости может славиться добродетелью. Первое прилично людям негодным, а последнее — самым благонравным. Одно делается из сожаления, а другое воздается в награду. Один возбуждает жалость своим малодушием, а другой увенчивается за величие духа.