Читаем Письма 1886-1917 полностью

Разрешите писать карандашом. Для моего здоровья это имеет огромное значение, и вот почему. Сейчас я сижу на берегу моря на камне, между тем, если я буду писать пером, приходится сидеть дома в душной комнате. Я приехал в Ялту 5 августа пароходом, после двух дней путешествия по бурному морю. 5 августа весь день ходил шальной. В воскресенье на меня нагрянули ялтинские знакомые, а в понедельник я бросился в Алупку, чтоб искать помещение и удрать от знакомых. Во вторник переезжали из Ялты в Алупку (дача Постельниковой). Сегодня наконец начинаю отдыхать. Перед самым отъездом мне удалось получить Ваши письма, за которые очень, очень благодарю Вас и спешу ответить по пунктам.

Дай бог Вам здоровья и сил к предстоящему сезону. Дай бог, чтоб занятия распределились так, чтобы Вам пришлось побольше заниматься художественным делом, более близким Вашему сердцу 1.

Итак, с начатием трудного сезона (трудного потому, что в нашем распоряжении большой театр 2)! Боюсь, что начало репетиций будет вялое. Для «Снегурочки» не хватает двух Лелей — Желябужская явится к 10 августа, а Книппер опоздает. Сестра совсем измучена болезнью ребенка и, безусловно, нуждается в отдыхе (говорю это несмотря на то, что к своим я гораздо строже, чем к чужим). В довершение всего — Самарова 3. Перед самым отъездом она поймала меня в Ессентуках и заявила, что ее доктор не выпускает ее до тех пор, пока она не возьмет известное количество переходных ванн; только в этом случае он ручается за ее здоровье, в противном же случае он пророчит ей зиму еще худшую, чем та, которую она только что пережила. Я не мог проверить слов доктора и пожалел только, что она своевременно не списалась с конторой. Не знаю, что она написала Вам. Боясь, что Вы подумаете, что я вмешался не в свое дело и дал ей какое-нибудь разрешение, пишу, что я ей ответил: «Вы спрашиваете меня: буду лично я в претензии за опоздание? — Нет, если дублерша будет на месте и ход репетиций не задержится. Согласен и с тем, что для дела лучше, если Вы пропустите несколько дней теперь и будете здоровы весь год. Жалею, что доктор не предвидел ранее замедления в лечении и не дал Вам возможности своевременно снестись с конторой. Телеграфируйте скорее в Москву, так как разрешать отпуск я не имею права». Вот мой ответ Самаровой.

Относительно Симова и его отпуска: Вам и книги в руки. Меня же смущают два обстоятельства: а) Симов действительно устал и работал это время добросовестно, б) у Симова больна жена, и желательно дать ему свободу, чтоб он не почувствовал себя в кабале и не махнул на нас рукой.

4-й акт «Штокмана» у Калужского. Москвин не уйдет!.. За это лето мы сблизились с ним, и после его гастролей в Таганроге я почувствовал, что он боится провинции. Мейерхольд под сомнением.

Пишу под большим секретом. Вчера выжал от Чехова: он завтра уезжает в Гурзуф, писать, и через неделю собирается приехать в Алупку читать написанное. Он надеется к 1 сентября сдать пьесу, хотя оговаривается: если окажется удачной, если быстро выльется и проч. Он пишет пьесу из военного быта с 4-мя молодыми женскими ролями и до 12-ти мужских 4. Знаю, что Мейерхольду, Книппер, Желябужской, Вишневскому, Калужскому будут хорошие роли. Повторяю, все это пока под большим секретом, я обещал. Вам же необходимо это знать. Думаю, что с началом сезона легче будет отпустить Вас, чем до его открытия. Надо подумать и дать возможность отдохнуть и кончить пьесу 5.

Давать ли на нашу сцену доступ только образцовым произведениям? Конечно, да, пока эти произведения не иссякнут. Отчего не поставить пьесу Федорова, но только не у нас, а в театре Парадиза или в Охотничьем 6. Относительно Вашей пьесы ничего не пишу, потому что ничего не знаю. Молю бога, чтобы Вам удалась хорошая пьеса в том направлении и с тем пониманием, кот. Вы высказывали не раз за время существования нашего театра.

Спешу перейти к самому главному, то есть к планировке «Мертвых» 7. Вы просите переменить план декораций «Мертвых»? Да, конечно, меняйте, раз что план интересен и вся постановка ведется в правильном направлении, то есть не от условностей, а от жизни. Я не считаю свои планировки непогрешимыми, тем более в «Мертвых», о которых я, в сущности, мало думал. Кстати, отвлекусь — Флеров (он в Ялте) и Чехов заинтересованы пьесой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии