Письма (1832)

Мне нужно 150 руб. сереб<ром>, чтобы хоть немного стать на ноги. И потому, Николай Алексеевич, если этих денег разом Вы дать не пожелаете, то, к величайшему моему сожалению, доставить Вам повесть мне будет невозможно. Ибо я не буду иметь материальных средств написать ее.

Если же Вы согласитесь дать такую сумму вперед, то во-1-х, срок, к которому Вы получите повесть, будет 1 января 1848 г., не раньше. Вам, вероятно, самому приятнее будет, чтобы я сказал Вам не около, а наверно. Итак, наверно, к 1-му января 1848 г., и, во-2-х, я попрошу Вас выдать мне деньги таким образом: 100 руб. сереб<ром> 2-го числа октября 1847 г. и 50 р. сереб<ром> теперь же, то есть с моим посланным.

Извините, Николай Алексеевич, что я переговариваюсь через письмо, а не лично, - как было бы нам удобнее. Я всё хотел прийти к Вам, уже совершенно кончив настоящие мои занятия. Но теперь, в настоящую минуту, я нахожусь в таком отвратительном положении, что решил начать дело сейчас, об чем пишу Вам откровенно.

Выходить же не могу; ибо утром простудился и теперь, кажется, придется дня четыре сидеть дома.

Ваш весь Ф. Достоевский.

Р. S. Во всяком случае, покорнейше Вас прошу дать ответ с моим посланным, ибо после он будет не нужен.

В<аш> Д<остоевский>.

На обороте: Его высокоблагородию Николаю Алексеевичу Некрасову.

76. M. M. ДОСТОЕВСКОМУ 9 сентября 1847. Петербург

9 сентября 1847.

Спешу отвечать на твое письмо, брат. Ну уж как хочешь с семейством, как сам лучше рассчитываешь, но ты, относительно себя самого, уж ни за что не изменяй своей диспозиции. Ты боишься, что тебе не дадут отсрочки; но разве ты не можешь взять отпуска на 2, на 3 месяца? А если не можешь, то справься у окружного командира и просто попроси его, чтобы задержки в отсрочке не было. Ведь это если захотят прижать; но, я думаю, прижимать выходящего в отставку не будут. Только ты все-таки приезжай. Ты пишешь, что приедешь к 1-му октября; но в таком случае ты только 2-го сентября подашь в отпуск, (1) следовательно, срок ему в 1/2 ноября, а в половине ноября может выйти твоя отставка.

Ты говоришь, что покачивают головами; а я тебе говорю - не приходи в расстройство от этого. Пишешь, что и у меня первый блин комом. Но ведь это только теперь; погоди, брат, поправимся. А у нас ассоциация. Невозможно, чтоб мы оба не выбились на дорогу; вздор! Вспомни, какие люди покачивают головами! Свое, что теперь получаешь, ты всегда получишь здесь в Петербурге, да еще не такой тяжелой работой. Буду сидеть на своей квартире и ждать тебя. Я теперь нездоров и кончаю повесть, чтоб напечатать ее в октябре месяце. И потому тороплюсь.

Не пишешь, какого числа ты отправляешься в Ревель. Но всё равно; письмо мое, может быть, застанет тебя накануне отъезда. Как-то ты устроишь там семейство? 125 руб. сереб<ром> мало денег. Я напишу к москвичам, но ты напиши тоже еще из Гельсингфорса и сам объяви, чтоб деньги высылались на мое имя.* Ясно, что Карепин сукин сын и подлец первой степени.

Приезжай, брат, скорее. В припадке страшной нужды я могу достать денег. Но знаешь ли, сколько мне нужно самому? По крайней мере 300 руб. сереб<ром> к 1-му октября. Из этих денег 200 будут отданы за долги, а 100 истратятся на меня самого, и всё это, если еще будут деньги. На всякий случай я тебе напишу всё то, что я могу осуществить до 1-х чисел октября, если б предстояла крайняя надобность.

От Краевского ............... 50 р. сереб<ром>

От Некрасова ............... 100 "

В одном месте ............... 50 сереб<ром> И продав право изд<ания>

"Бедн<ых> люд<ей>" ...... 200 сереб<ром>

----------------

400 руб. сереб<(ром)>.

Этот куш хороший, но он меня разорит, приняв в соображение продажу "Бедных людей". Мне некогда издавать "Бедных людей". Но чрез одну типографию я надеюсь их напечатать без денег. Если бы ты здесь случился, ты бы похлопотал об этом, и тогда мы бы всю зиму получали да получали. - Ты не дурно сделаешь, если приедешь как можно скорее. Скажу тебе, что, может быть, есть надежда, что работа, об которой я тебе писал прошлый раз, будет у тебя, если ты будешь в городе. Кроме того, есть одно издание к Новому году, колоссальное, затеваемое с огромным капиталом, в котором тебе можно будет доставить много работы переводно-компиляционной. Кроме того, можно будет достать переводов у Краевского или у Некрасова, с которым я сойдусь для этого окончательно, чего он донельзя желает. Кроме того, есть еще одно издание к Новому году, да еще одно. И все будут осуществлены.

Как жаль, что ты не доперевел театр Шиллера. Если б он был весь, его бы можно было продать. Собери всё, что есть. На днях, когда я говорил Краевскому, что ты бы мог перевесть книгу для Географического общества (в прошлом письме) и что ты знаешь немецкий язык и перевел всего Шиллера, Краевский вдруг спросил необдуманно: А где его перевод? И потом вдруг замолчал, одумавшись. Хоть не в "Отечеств<енные> записки", а Краевский мог бы содействовать приобретению.