Писк

Иннокентий, наблюдая за троицей, стал постепенно отступать назад. Его фонарик краем света выхватил из далекой темноты что-то подвижное. Мальчик, охнув, вздрогнул от страха и, развернувшись, быстро побежал.

Такое поведение мальчугана пришлось Ивану по душе. Он начал усерднее подталкивать Анну с мальчишкой, но они правильно отреагировали лишь тогда, когда он, не сдерживая эмоции, прикрикнул на них:

— Живо бегите!

Не желая через пару секунд превратиться в сладкий фарш, двое сорвались с места и последовали за быстро удаляющимся Иннокентием. Сам же Иван не намеревался испытывать судьбу: он не стал оставаться на прежнем месте ни секунды.

* * *

Морщась от боли в паху, весь мокрый от вонючей канализационной жижи, полицейский Вершин, прихрамывая по хрустящему снегу, подошел к Громову, стоявшему у импровизированного стола с развернутой картой-схемой канализации. У травмированного полицейского было что рассказать своему распорядителю.

— Разрешите обратиться, господин Г ромов… — Он помедлил с рассказом, ожидая одобрительного кивка.

— Что там у тебя? — спросил главный полицейский, не поворачиваясь к докладчику.

— Если это опять твоя просьба об отпуске, лучше не начинай. Я тебе уже сказал: «У каждого свой срок!» — Слова были произнесены с такой интонацией, чтобы явно был замечен двусмысленный оборот саркастической фразы.

— Боюсь, что дело не в этом, сэр.

Громов оторвался от изучаемой карты и с вопросительным, строгим взглядом, повернулся к Вершину. Ему не нравилось, когда кто-то другой играючи манипулировал фразами, используя их как обычные звуки, а не как средство общения.

— Вот только не надо этих вот, интриг! Просто расскажи мне, что случилось.

Вершин, под невооруженным прицелом Громова, тяжело сглотнул и мастерски отчеканил устный доклад:

— Когда поисковая группа поднялась из канализации на смену, я остался дежурить внизу — не так далеко от смотрового колодца.

Громов смежил брови и, перебивая подчиненного, прорычал:

— Короче!..

Вершин перевел дыхание.

— Двое гражданских спустились вниз и, обезвредив меня, без разрешения проникли в глубь поисковой территории.

— Мужчина и женщина? — уточнил распорядитель.

Подчиненный кивнул и посмотрел на свои заледеневшие ботинки.

— Вот идиоты, — выругался главный полицейский, выдув на морозный воздух пар из своих ноздрей, словно разъяренный бык на корриде. Я же сказал им — не вмешиваться. Какого черта им там надо?! — Громов внимательно осмотрел Вершина. — А ты что, первый день на службе? В таких ситуациях твое запястье всегда должно быть в сантиметре от травматического пистолета.

— Я сплоховал, сэр.

— Понятно, что сплоховал. Теперь иди в школу и прогрейся. В столовой для нас сегодня организовано бесплатное питание.

Вершин, благодарным взглядом одарив Громова, зашагал прочь.

Недолго думая, Громов подозвал к себе пару полицейских, занимающихся снаряжением поисковых групп, и дал им очередное важное поручение. Он приказал им организовать еще одну группу, которая будет заниматься не поисками пропавших школьников, а розыском чересчур самоуверенных генетиков, считающих себя настолько умными, чтобы суметь сладить с лабиринтом подземных коммуникаций.

Об их рассказе, в котором главным образом фигурировала мутированная крыса, якобы представляющая огромную опасность для населения, он даже и не вспомнил.

* * *

Ни для кого не секрет, что бежать без остановки в плохо вентилируемом пространстве непозволительная роскошь. Но куда хуже, когда у тебя нет другого выбора: ты должен бежать, если не хочешь погибнуть. Однако вы скажете, что здесь на самом деле тоже есть другой вариант. А я отвечу, какой же глупец изберет погибель спасению?!

Казалось, канализационному туннелю не было конца. Он то расширялся, то снова сужался, то петлял, словно горный серпантин, но ни с чем не пересекался. Ответвлений в лабиринте подземных артерий очень долго им не попадалось. Только журчащие толстые трубы с горячей и холодной водой, тянущиеся по стенам и потолку, выхватывались из темноты полупогасшим фонариком.

Внезапно для всех остальных шумное дыхание Ивана сменилось хриплым долгожданным вопросом:

— Где этот чертов проход?!

Мишка почувствовал, как силы окончательно покинули его еще не до конца окрепшие юные ноги. Он пошатнулся, словно сухое дерево от сильного штормового ветра, несильно стукнулся о стену и, скатившись вдоль нее, упал на колени.

— Мишка! — воскликнул Иннокентий, видя товарища в обессиленном состоянии. — Что с тобой? Вставай!

Они все остановились, рискуя жизнью.

— Да, парень, — проговорил Иван, задыхаясь от одышки, — твой друг прав! Сейчас не самое подходящее время для отдыха.

— Я больше не могу идти, — в ответ заскулил школьник.

В сознании Анны проснулся материнский инстинкт, и чувство сострадания взяло верх над холодной рассудительностью. Она быстро приблизилась к Мишке и, присев на корточки, оказалась с ним лицом к лицу.

— Я понимаю, что тебе очень тяжело.