Пишущая судьбы

Я пыталась сопротивляться, но силы были явно не равны, и чем быстрее он двигался, тем меньше я испытывала желание сопротивляться. По всему телу уже расходились горячие волны удовольствия, и злость отступила на второй план. "Подлец! Всё ведь перевернёт в свою сторону. Ладно, в этом поединке выиграл он, а я, зато получу удовольствие" — это последнее что подумала я, двигаясь ему навстречу.

Следующие четыре дня пролетели незаметно. Правда Всеволод постоянно меня провоцировал на всякие скандалы, но чем больше он это делал, тем меньше я на него злилась, и даже решила ему не мстить за удар ремнём. Почему-то всё стало восприниматься по-другому. Теперь я перестала закипать каждый раз, когда он меня поддевал, и воспринимала всё со смехом.

Он был прав, я привыкла командовать всеми, а с ним это не проходило, но мне это даже импонировало. Иногда я ловила себя на мысли, что когда он уедет, я буду жутко по нему скучать. Мне нравилось гулять с ним, слушать его рассказы о тех местах, где он побывал, смотреть на него, когда он погружён в свою работу и, естественно, заниматься с ним сексом. Чтобы он ни делал, он излучал такую внутреннюю силу и уверенность, что я невольно стала им восхищаться, а ещё ревновать.

Как ни прискорбно было это признавать, но это было именно так. Каждый раз, когда у него звонил телефон, и я слышала женский голос, я чувствовала, как щёки покрываются красными пятнами. А вечером четвёртого дня, когда мы лежали в кровати, и я услышала противный женский голосок в трубке, который манерно попросил Севу сопроводить её на какую-то вечеринку девятнадцатого числа, и он ласково сказал, что сделает это, я чуть не раскрошила себе зубы от ярости. Но говорить ему ничего не стала, потому что он тотчас бы сделал удобные ему выводы и начал подтрунивать надо мной. И в тот же момент я осознала, что скоро мы расстанемся.

Он не говорил, насколько приехал, и когда я услышала про девятнадцатое июля, внутри всё сжалось, потому что я очень хотела, чтобы он побыл у меня ещё хоть какое-то время.

Утром, семнадцатого июля, проснувшись, мы позавтракали, и я стояла у раковины моя посуду. За окном ярко светило солнце, а на душе всё было чернее тучи. Приближалось девятнадцатое число и меня это не радовало.

— Хорошо тут у тебя, — бодро произнёс Всеволод. — Но, пора возвращаться в Москву. Из последних двадцати дней я только два был на работе. Отпуск закончен и надо становится в строй.

Услышав это, я чуть не выронила блюдце, которые мыла и заставила себя три раза вдохнуть и выдохнуть воздух, прежде чем повернулась к нему.

— Почему двадцати? — стараясь говорить непринуждённо, спросила я.

— Я же девять дней тебя ещё искал, — он подошёл ко мне и, обняв, заглянул в глаза. — Ты меня отпустишь? — с какой-то настороженной улыбкой спросил он.

— Конечно, — фальшиво улыбнувшись в ответ, сказала я. — Думаю, что всё у нас получилось, и ты может ехать на все четыре стороны. Тем более девятнадцатого ты должен быть в Москве, — к горлу подступил комок, и я ещё шире улыбнулась.

Всеволод изучающе смотрел на меня целую вечность, и я чуть не расплакалась, когда он молча отошёл. Наверное, я ждала, что он скажет: "Поехали со мной", но он промолчал, а мне гордость не позволяла ему навязываться. "Как пить дать звонила эта его Инга, и он её поведёт выгуливать какое-то новое платье, или драгоценность" — с яростью подумала я.

— Айрина, я открыл счёт на твоё имя в банке, и каждый месяц буду перечислять туда деньги, — сказал он тем временем и, подойдя к письменному столу, что-то вытащил с портфеля.

— Мне не нужны твои деньги. Я копейки с него не сниму, — презрительно сказала я, и налив в стакан воды, начала её пить маленькими глотками, чтобы не расплакаться.

— Это твоё дело, но я всё равно буду туда перечислять деньги, — спокойно ответил он и, подойдя ко мне, положил карточку на столик. — А это моя визитка. Если вдруг у нас ничего не вышло в этот раз, звони, я обязательно приеду, — он улыбнулся и провёл кончиками пальцев по моей щеке.

— Всенепременно, — колко ответила я и отошла от него, чтобы он не увидел моих глаз.

— Или просто так звони, я буду рад тебя услышать, — мягко добавил он.

"Я лучше себе руки по локоть отрублю, чем позвоню тебе" — подумала я, глотая слёзы. "Вали к своей Инге и проявляй там благородство. Захотел бы меня слышать, позвал бы с собой". Я почувствовала, как внутри всё заледенело, и жизнь без Всеволода вдруг представилась серой и тоскливой. "Ещё чуть-чуть, я начну рыдать у него на плече и умолять взять с собой" — испуганно подумала я. "Надо срочно куда-то уехать!".

Забежав в спальню, я быстро оделась и, выскочив в большую комнату, стала натягивать ботинки.

— Знаешь, терпеть не могу сборов и прочей канители, поэтому поеду, покатаюсь, а ты тут собирайся пока, — бросила я и, не дав ничего ответить Всеволоду, выбежала из дома.