Писательский биатлон

После уроков она неспешно прогуливалась по школьному двору, погрузившись в свои мысли. Домой идти не хотелось. Хоть родители ещё были на работе, но даже без них обстановка в квартире казалась какой-то… гнетущей. А всё из-за скандалов, которые в последнее время между мамой и папой вспыхивали все чаще. Причины? Наверное, были, но её как ребёнка никто посвящать во взрослые дела не собирался.

«Светка-а-а!» – звал такой далёкий и такой родной голос. Дед. Он плакал. Она хотела бежать к нему, на ходу сбрасывая колючие варежки, чтобы тёплыми ладошками поскорее смахнуть с его грубых, обветренных щёк непрошеные слезинки. Хотела, но не могла даже пошевелиться. И эта невозможность выворачивала наизнанку, рвала детскую душу в клочья. Как много крови! Всё красное! Дед? Дед! Нет, это же… её кровь. Кровь на снегу. И боль, которая обжигала всё тело.

Иногда дед снился Светке, раз в полгода – точно. Зимой чаще. И кровь на снегу – как самое жуткое воспоминание о детстве. С тех пор она возненавидела красный цвет.

Дед тренировал биатлонистов. И конечно, мечтал – они вместе со Светкой мечтали! – что внучка когда-нибудь будет стоять на Олимпийском пьедестале, держать в руках «золото», улыбаться репортёрам и плакать… от счастья. Приобщать Светку к миру лыжного спорта он начал с девяти лет. Трассы, скорость – дух захватывало, а ветер шептал голосом деда: «Ты лучшая!»

Но красивая картинка спортивной карьеры разбилась на сотню острых уродских осколков в один момент. Неудачный спуск, травмы, реанимация, долгое восстановление… Когда Светку наконец выписали, деда уже успели похоронить. Сердце не выдержало – винил во всём себя. Хотя это ведь она – она! – решила изобразить новый элемент, подсмотренный по телику у кого-то из олимпийцев, ведь они с дедом никогда ни одной трансляции не пропускали. Но кто её тогда слушал. Да и что бы это изменило? Ни-че-го.

Конечно, на профессиональном спорте поставлен крест. «Олимпийская сказка, прощай…» – с тех пор эта строка из любимого спортивного гимна обрела для Светки стойкий горький привкус.

Но отказываться от любимых лыж Светка не могла и не хотела. Ну и пусть ей уже никогда не исполнить их с дедом общую мечту – в память о нём она не сойдёт с дистанции. Пусть даже любительской. Хотя у мамы с папой было иное мнение на этот счёт. Их, конечно, можно понять – Светка могла остаться инвалидом или вообще…

Школьный физрук, хоть и знал печальную предысторию, высоко оценил умения, а главное желание девчонки кататься. В то время как остальных учеников не заставить встать на лыжи – да что там, просто принести их в школу! – даже под угрозой двоек.

Каким чудом ему удалось договориться с родителями, Светка не знала. Наверное, физрук очень хороший психолог. Но мама с папой скрепя сердце согласились купить дочери лыжи. И она из года в год выводила их школу на первые места в районных и даже областных соревнованиях. Не биатлон, конечно, всего лишь бег по кругу на стадионе, а не настоящие гонки в лесу, на открытой трассе, с непредсказуемыми поворотами и спусками. Но её душа на трассе расцветала, звенела в морозной тишине, напевала песню победы голосом деда – совсем как в детстве, до крови на снегу… Он ею оттуда гордился, Светка верила. Нет, точно знала! А биатлон оставалось смотреть по телевизору и представлять себя на месте какой-нибудь олимпийской чемпионки.

Из вороха мыслей и воспоминаний её выдернул голос:

– Привет, ты же Света, я не ошибся?

Перед Светкой стоял новенький. Уроки уже минут сорок как закончились, вольнолюбивые школьники разлетелись, а этому ещё что надо? Так и не решив, как лучше ответить – вежливо или колко, она молча кивнула.

– Ты не могла бы мне кое с чем помочь? Ну, ввести в курс дела и всё такое. Я уже третью школу меняю за год, трудно…

– Ого! – Светка искренне удивилась, против воли загорелся интерес узнать больше. – А ты где живёшь?

– На Ивантеевской. А ты?

– Да тоже неблизко, зато нам по пути. Тебе семь остановок на троллейбусе, а мне через две после тебя выходить. Пошли тогда, по дороге и поговорим.

Дождавшись нужного номера, Светка и Дима сели в троллейбус и влезли на задние сиденья. Наконец она решилась задать интересующий вопрос:

– А почему ты школы меняешь часто?

Дима отвернулся и стал внимательно смотреть куда-то в окно, будто в этот момент там происходило нечто куда интереснее, чем беседа с девчонкой, к которой он сам же обратился с просьбой.

– Не хочешь – не говори! – Светка в обиде поджала губы.

Дима повернулся и посмотрел ей прямо в глаза.

– Нет, что ты! Это же не тайна. Просто не знаю, как сказать, а то вдруг не так поймёшь…

– Так скажи, чтоб поняла, как надо! – дерзнула Светка.

– Понимаешь, я… дуэльщик.

– Кто? – захлопала Светка глазами.

– Ну, драчун типа, хулиган… Вообще, я не такой, ты не подумай. Просто если где вижу несправедливость, сразу лезу в самую гущу. В первой школе дедовщину старшаки устроили, мелких заставляли карманными деньгами с ними делиться, типа на общак. Кто не приносил или отдавал слишком мало, на их взгляд, то гадости делали.

– Ого! – воскликнула Светка, возмущённо сжав кулачки.