Писатель: Назад в СССР

К вечеру все упахались. Днем перекусывали на ходу, так что возможности поужинать нормально были рады, как ещё одному семейному празднику. Завтра всем надо было идти на работу. Повалившись в постель, я стал думать о том, что пора бы взяться за творчество. Вроде, вся жизнь впереди, куда спешить? Но что-то слишком втянулся я в самые разные события, эдак можно и время упустить. В прошлой жизни я в эти годы ни о чем, кроме литературы, и думать не мог, а сейчас, оказывается, могу. Это тревожный звоночек. С этими мыслями я и уснул. И правильно сделал, потому что понедельник обещал быть насыщенным. А самое главное — должен был принести мне немало пользы.

Утром секретарь главреда принесла мне толстенную папку с рукописью. На переднем клапане папки было выведено красными чернилами:

«ТЕМИР БЕРДЫМУХАМЕДОВ „РЕКА ЖИЗНИ“ РОМАН-ЭПОПЕЯ».

Все ясно, это и есть опус того самого партийного деятеля из среднеазиатской республики, который мне предстояло подвергнуть литературной обработке. Я вздохнул и взял первую страницу рукописи. Вернее — машинописи. Формально текст был написан по-русски, но вот с точки зрения литературы — это была беда бедовая. Я взял красный карандаш и занес его над страницей.

«Много веков в пустыне жили люди, скитались от оазису к оазису, от колодцу к колодцу, пасли верблюдов в зарослях саксаула, изнывая от зноя и тоски. Пустыня была им и домом и могилой. Бесчисленные косточки погребены под песками. И редкий путник, наткнувшийся на скелет животного или человека, не спешил в ужасе прочь, опасаясь, что и его ждет та же участь… Старый чабан Бельды всю жизнь гнул спину, работая на бая, отдавая ему лучших овец из своего скудного стада. Некому было пожаловаться на свою беду — мулла, казий, царский урядник — все они защищали богатых и помогали им грабить бедняков… В 1917 году новое солнце взошло над древней пустыней. Кочевники с благоговением стали поминать имя Ленина — великого пророка Революции, который взывал не к покорности Аллаху, а к радостному труду, во имя счастья всех трудящихся…»

М-да, и все это мне предстоит превратить в произведение высокохудожественной прозы!.. Работка, однако, непростая. Придется товарищу Бердымухамедову раскошелиться, если он хочет увидеть свою опупею в центральной печати. Сцепив зубы, я углубился в чтение и очень скоро понял, что многие страницы будет легче написать заново, чем исправлять. Похоже, автор работал по принципу: что вижу, о том пою. Сюжет едва прослеживался. Я очень быстро запутался в персонажах, потому что и положительные, и отрицательные герои были одинаково плоскими и картонными и разговаривали одними и теми же фразами, а различались разве что именами и родом глаголов.

Не люди — схемы! Глупый и жесткий бай, лживый ханжа мулла, продажный казий, покорный чабан, отважный красный командир и так далее. Если я правильно понял замысел товарища Бердымухамедова, он замахнулся на некое подобие «Тихого Дона». Тут у него было и дореволюционное угнетение простых дехкан (тамошних крестьян), и борьба за установление советской власти, и попытка басмачей сорвать строительство оросительного канала. На самом деле, для талантливого писателя — материал благодатный, но это если из всего текста оставить только имена героев, место и время действия. И все начать заново.

К середине рабочего дня я составил примерный план работы над этой грудой графоманской писанины и настолько увлекся, что совершенно забыл о гораздо более важном деле. Раздался телефонный звонок, трубку сняла Валентина Антоновна.

— Артемий Трифонович, — сказала она. — Вас просят зайти в редакцию «Молодежной литературы»!

Глава 22

Чтоб тебя, я же обещал притащить в редакцию «Молодежной литературы» распечатку трех рассказов, а у меня с собой — только одна! Ну ладно, и так сойдет. И я спустился на четвертый этаж. Обратился к секретарю редакции этого журнала, она сразу направила меня к редакционному юристу.

Тот внес мои данные в типовой издательский договор, а потом отдал его мне на ознакомление. Я не стал слишком вчитываться в сей документ, ибо в прошлой жизни таких я перевидал множество. Пиратство в СССР еще не народилось, и меня интересовала главным образом сумма. О ней речь шла в следующих параграфах.

* * *