Писарев

«В третьем часу дня погребальная процессия прибыла на Волкове кладбище, но уже без священника, который незадолго перед этим вернулся. Могила приготовлена была как раз против того места, где погребены Белинский и Добролюбов, в нескольких шагах от могилы известного нигилиста Ножина, умершего во время производства следствия по поводу покушения 4 апреля. При опускании гроба в могилу, с него сорвали все гирлянды и цветы, которые и разошлись по рукам присутствовавших. Гроб был опущен в могилу без священника, и в нее посыпались цветы; первый венок было предложено бросить отцу покойного. Зарывание было уже кончено, и могила убрана цветами, а публика все не расходилась — как бы ожидая чего-то: первый обратил на это внимание Павленков и с соседней высокой могилы произнес краткое слово, в котором выразил, что всякие надгробные речи излишни и что лучшим почтением памяти покойного служит то, что на могиле собрались люди самых разнообразных убеждений, что свидетельствует о честной и благородной деятельности покойного. В заключение он прибавил, что хотя ему известно, что двое литераторов сочинили стихотворения на смерть Писарева, но что оба стихотворения, без сомнения, будут напечатаны, чтение же их на свежей могиле Писарева он считал неуместным. Затем он приглашал присутствующих разойтись. В том же роде сказал несколько слов Гайдебуров; им обоим возразил Гире, доказавший, что именно на свежей могиле и приличнее всего почтить память усопшего, и затем прочел оба стихотворения… После того Минаев и еще несколько человек выдвинули из толпы Благосветлова и просили его сказать что-нибудь. Благосветлов казался очень взволнованным и сначала отказывался говорить, но потом, приблизившись к могиле и указав на нее, сказал: «Здесь лежит замечательнейший из современных русских писателей; это был человек с твердым сердцем, развившийся под влиянием государственных реформ последнего времени, ни перед чем не отступавший и никогда не падавший духом. Будучи заключен в крепость, он в сыром и душном каземате, окруженный солдатами, под звуками оружия, продолжал заниматься литературою, и надо заметить, что то были лучшие его произведения. — Тут Благосветлов прослезился и с воодушевлением произнес: — Человек этот будет нам примером. Станем же, как он, твердо идти по пути чести и добра, невзирая ни на какие препятствия». Он кончил потому, что слезы и волнение пересилили его.

Со всех сторон раздались крики «Браво!». Многие из женщин рыдали. Благосветлов пошел от могилы шатаясь, молодые литераторы пожимали ему руки…

Между тем, по предложению Гирса, составилась подписка на учреждение стипендии в память Писарева, и по ней тут же на кладбище собрано 300 рублей. Кроме того, по желанию некоторых, предложена подписка на сооружение памятника. Деньги будут собираться у Павленкова.

С кладбища разъехались около 4 часов пополудни.

Мария Александровна на похоронах не была. Доставленная с парохода домой в полуобморочном состоянии, она все еще лежала в бреду. Болезнь затянулась. Некрасов выразил ей свое сочувствие и прислал стихи:

Не рыдай так безумно над ним!
Хорошо умереть молодым…
. . . . . . . . . .
Русский гений издавна венчает
Тех, которые мало живут,
О которых народ замечает:
«У счастливого недруги мрут,
У несчастного друг умирает…»

«Еще одно несчастье постигло нашу маленькую фалангу, — писал в сентябрьском «Колоколе» Герцен. — Блестящая и подававшая надежды звезда исчезает, унося с собой едва развившиеся таланты, покидая едва начатое литературное поприще. — Писарев, язвительный критик, порой склонный к преувеличениям, всегда исполненный остроумия, благородства и энергии, утонул во время купания. Несмотря на свою молодость, он много страдал».

И, пересказывая затем сообщения петербургских газет о множестве народа и обилии цветов на похоронах, о речах на могиле и сборе средств для стипендии имени молодого публициста, он с горечью заключает: «Все это отлично, но неужели так необходимо, чтобы смерть всякий раз отнимала человека передовых взглядов у живых людей — для примирения его с массой ленивцев и лежебок?..»

На смерть Писарева откликнулись не только Некрасов и Герцен. В «Деле» Благосветлов, в «Отечественных записках» Н. С. Курочкин почтили память сотрудника прочувствованными некрологами.