Пируэты (не) для слабаков

Топор, сверкнув в воздухе, со скоростью молнии рассекал полено на ровные половинки. Дмитрий ловко ставил на колоду следующий чурбан и заносил топор над головой. Виктор долго бы переминался с ноги на ногу у калитки, наблюдая за бывшим другом, но собака залаяла и выдала его.

– Тайсон, фу! – Дмитрий воткнул топор в колоду. – Фу, я сказал.

Собака заткнулась. Дмитрий по заснеженной тропинке, подошёл к забору:

– Чем обязан?

Дмитрий за десять лет не изменился, лишь в чёрных волосах залегла седина. Под свитером крупной вязки прорисовывались крепкие мышцы, а горделивая осанка сохранилась со времени Димкиых боёв на ринге, когда после очередной победы он потрясал кулаками над головой. Виктор с детства восхищался приятелем. До тех пор пока в их жизни не появилась Марина.

– Поговорить нужно.

Виктор передёрнул плечами. Градусник с утра застыл на минус двадцати, и ядрёный загородный мороз уже забрался под дублёнку.

– Ба… Какие люди! – Дмитрий сунул руки в карманы ватных штанов и прищурился. – Больше не с кем, что ли? В такую даль припёрся.

Он вытянул шею и окинул взглядом «волгу».

– Это касается Алексея… И Артура, – выдохнул Виктор.

Дмитрий надул щёки и выдохнул. Отодвинув щеколду, открыл калитку:

– Глаза б мои тебя не видели. Ладно, заходи. – Он не торопясь пошёл к дому. Снег захрустел под его ногами в огромных валенках.

Выкрашенный зелёной краской, с резными белыми наличниками, дом выглядел как новый. На крыше в ложбинках шифера лежал снег. Из трубы струился дымок. У Виктора защемило в сердце. За всю жизнь, со всеми операциями и командировками, он не выматывался так, как за последние два дня. Деревенская неспешность и покой неожиданно показались ему заманчивой, но недоступной роскошью.

– У тебя и баня есть? – окинул он взглядом небольшой сруб со столом и скамейками подле него.

– Есть, – не оглядываясь, огрызнулся Дмитрий. – На попе шерсть. Короткая, но своя.

В натопленном доме пухлая женщина с толстой косой из темных волос, одетая в короткое платье с лиловыми цветами, возилась у сковородки.

– А мне малым-мало спалось, ох, да во сне привиделось! – выводила она звонким голосом. –  А мне во сне привиделось, будто конь мой вороной разыгрался, расплясался…

– Любаша, у нас гости, – оборвал её пение Дмитрий.

Женщина обернулась, и Виктор цокнул языком. На вид ей оказалось не больше двадцати. Большие карие глаза распахнулись, щёки покраснели. Любаша схватила сковородку, и в глубоком вырезе халата колыхнулась большая грудь.

– Неудобно-то как! – Любаша с грохотом переставила сковородку подальше от огня и, опустив глаза, поспешила к лестнице, ведущей на второй этаж. – Я сейчас оденусь.

Босые ноги затопали по ступеням.

Виктор вдохнул аромат ландыша, шлейфом тянувшийся за молодой возлюбленной Дмитрия и расстегнул дублёнку:

– Если бы у меня была ещё одна жизнь, я бы провёл её в Простоквашино, – улыбнулся Виктор. – Хорошо у тебя.

Дмитрий вытащил с обувной полки войлочные тапки и кинул ему.

– Вить, давай без лишней брехни. Чай будешь?

– Буду.

– Мой руки и садись за стол. – Дмитрий подошёл к рукомойнику и намылил руки, позвякивая алюминиевым стержнем. – Что Алексей натворил? Вроде только пару недель назад всё ровно было. Приезжал с невестой.

– С невестой? – вскинулся Виктор.

– Да. Скоро дедом стану.

Дмитрий вытер руки вафельным полотенцем с ручной вышивкой и поставил эмалированный подкопчённый чайник на печку. Виктор вздохнул и вымыл руки. Стол, покрытый накрахмаленной скатертью с вышитыми красными маками добил его. Что с Татьяной, что с Мариной, Виктор вечно нёсся кого-то спасать. Быт всегда оставался на втором плане. Сейчас Виктору вдруг захотелось так же колоть по утрам дрова, и чтобы Танечка с утра пекла ему блины, а по вечерам, тихо напевая, вышивала крестиком.

Заскрипели ступени. Виктор обернулся. Любаша надела синюю блузку навыпуск и юбку. Они скрывали её пышные формы.

– Евсеич, я накрою, – она смотрела на Дмитрия, как на божество, – ты садись.

Дмитрий, проследив за взглядом Виктора, ухмыльнулся:

– Да, и я тоже скоро стану отцом.

Виктор оценил плохо скрываемый юбкой живот Любаши:

– Сильно! Хотя ты всегда был впереди планеты всей.

Любаша скинула со сковороды на блюдо румяный блин. Виктор с Дмитрием сели друг напротив друга, молча ожидая пока хозяйка накроет на стол. Любаша, несмотря на полнотелость, порхала невесомым мотыльком. Вскоре на столе красовалась тарелка с ароматными блинами, крынка сметаны, мисочки с медом, творогом, натертым сыром, солеными грибочками, печеночным паштетом. Любаша ловко нащипала листиков с пучков трав, висевших на стене. Она уложила их в заварочный белобокий чайник и залила кипятком. По кухне поплыл аромат летнего луга.

– Кушайте на здоровье! – Любаша приветливо посмотрела на Виктора и повернулась к Дмитрию. – Я до бабы Маруси добегу. Сегодня Искра отелиться должна.

– Иди ко мне.

Взгляд Дмитрия потеплел. Любаша густо покраснела и, подойдя к нему, наклонилась. Он взял её за кончик подбородка и чуть коснулся пухлых губ.

– Зоренька ты моя, – Дмитрий подарил ей еще поцелуй. – Оденься теплее.

Любаша ушла, а мужчины налегли на еду.