Пири против Кука. Полярный детектив длиною в столетие

Владислав Корякин Пири против Кука. Полярный детектив длиною в столетие

* * *

От автора

Впервые о конфликте между двумя полярными исследователями – претендентами на первенство в достижении Северного полюса – американцами Фредериком Альбертом Куком и Робертом Эдвином Пири автор узнал из книг об Арктике, вышедших в нашей стране в 30–40-е годы ХХ века в издательстве Главсевморпути. В ту пору роль Кука в советской литературе трактовалась однозначно: обманом и фальсификацией он пытался утвердить свое первенство в достижении Северного полюса. Поэтому и разбираться с ним желания у советских историков Арктики не было. Другое дело – Пири: отважный полярник положил на достижение цели почти четверть века и, претерпев массу неудач, все же добился своего. Не просто добрался до полюса, а вернулся обратно в тот же пункт на побережье, из которого вышел. Однако последнее утверждение выглядит почти невероятным: из-за дрейфа льда это практически невозможно. Чем не завязка для сугубо полярного детектива в истории изучения высоких широт?

Мое приобщение к означенному детективу произошло летом 1970 года. Отдыхая в Москве после зимовки в Антарктиде, я частенько обходил букинистические магазины. Один из таких маршрутов завершился у книжных развалов в Столешниковом переулке, когда мой сосед у книжного прилавка произнес обычную фразу: «Покажите вот эту…»

Дешевое дореволюционное издание в мягкой обложке, на вид – обычный читательский ширпотреб начала века. Но заголовок гласил: «Ф.-А. Кук и Р.-Э. Пири. Открытие таинственного полюса». Он-то и заставил меня совершить неприличный поступок – заглянуть через плечо соседа в страницы, которые тот листал как-то слишком лениво и неторопливо. И тут меня словно ударило током – текст от первого лица принадлежал не Пири (его воспоминания я изучил достаточно хорошо), и, следовательно, его автором мог быть только Кук!

Я боялся выдать свои мысли, которые в тот момент сводились к одному: если мой соперник знает, что он держит в руках, то купит книжку немедленно. Но с каждой минутой во мне крепла уверенность, что добыча достанется мне. Так и случилось…

Самый беглый просмотр еще в вагоне метро по дороге домой подтвердил: авторство текста действительно принадлежит Куку. Даже в переводе чувствовалось, что он написан в спешке и явно вскоре после событий в Арктике. Невольно я искал нестыковки, подтвердившие бы виновность Кука в подлоге и фальсификации, – и не находил. Причем не находил к своему неудовольствию – устоявшееся мнение о Куке как о мошеннике оставило прочный след в моем сознании. Однако к тому времени я обладал 15-летним опытом в полярных делах, и каких-либо затруднений в трактовке описанных Куком событий у меня не возникало.

Встречались наивности, реже банальности, но такого, что могло бы указывать на подделку или фальсификацию, – определенно не было! Эта мысль крепла во мне с каждой страницей. Я внутренне сопротивлялся такому выводу, пытаясь снова и снова отыскать ложь, о которой твердила знакомая мне литература. Что за чертовщина! Но если Кук все-таки не врет, то откуда возникло обвинение, каковы его причины?

Очевидно, следовало разобраться с самим Куком, среди сведений которого два направления выглядели наиболее перспективными. Первое – сам маршрут, второе – природная обстановка, описания которой должны повторяться на пути к полюсу и при возвращении, что само по себе обещало возможность сверить факты. Но и такой подход не выявил ничего, что могло бы навести на мысль о фальсификации. Разница в темпах движения на пути к цели и при возвращении в первом приближении лишь подтвердила реальность маршрутов обоих претендентов. Значит, если фальсификация и существовала, ее следовало искать в информации о природе. Но вот беда: более занудного экспедиционного отчета, чем описание полюсного маршрута Пири, я не припомню. Однако надо поблагодарить американскую прессу того времени. В поисках фактов (а еще чаще глупых обвинений) она парадоксальным образом способствовала сохранению изначального сюжета. Журналисты создали такое нагромождение немыслимых ситуаций и фантазий, что конфликт реальности с созданным ими миром рано или поздно потребовал бы разрешения.

Работа по отделению зерен истины от плевел напраслины была непростой. Тем удивительней оказались последующие выводы, ибо Кук описал многое из того, что стало известно об Арктике десятилетия спустя. Это было неожиданно и поразительно.

Остановлюсь только на самом главном. К началу XX века в науке прочно укрепилась точка зрения на существование в пределах географической оболочки природных систем разного уровня. Системы эти определяли взаимосвязи основных компонентов природной среды. Для Северного Ледовитого океана это означало соответствие форм, возраста и происхождения морских льдов определенным течениям в океане и атмосфере. По мере анализа выяснялось, что природные особенности Центрального арктического бассейна, где проходили маршруты Кука, определили многие события его похода.