Пираты Малайзии

— Возьми восемь человек и устраивай лагерь здесь, — приказал Сандокан. — Если увидишь в окрестностях кого-нибудь, сразу предупреди меня.

— Будьте уверены, капитан, — решительно отвечал даяк. — Никто не приблизится к бухте без моего разрешения.

Пираты спустились к бухте, берега которой были покрыты густым лесом, и вышли к небольшой заводи, где, спрятанная под кучей бамбука и веток лавра, стояла шлюпка.

Сандокан огляделся вокруг, но рядом никого не увидел. На лице его отразилось глубокое беспокойство.

— Один из моих людей должен находиться здесь и наблюдать за шлюпкой, — сказал он.

— Наверное, они оба в форте, — предположил Янес.

— И оставили шлюпку здесь!.. У меня нехорошее предчувствие, Янес…

— Ну что ты!

— А если кто-то похитил Аду?

— Это невозможно…

— Молчи!..

— Да, я слышу какой-то шум.

— И мы, — подтвердили пираты, выхватывая оружие.

В этот момент в ста шагах от берега закачались ветки кустарника, и из кустов вылез пират. Он был весь потный и запыхавшийся, как будто пробежал по меньшей мере миль десять.

— Да здравствует Тигр! — воскликнул он, увидел главаря.

— Откуда ты идешь? — спросил Сандокан.

— Из леса, капитан.

— А где Дева?..

— В форте.

— Ты уверен?..

— Я ее оставил два часа назад под охраной Коти.

Сандокан облегченно перевел дух.

— Я начинал уже опасаться, — сказал он. — Как она?

— Прекрасно.

— Что она делала?

— Когда я уходил, она спала.

— Ты не заметил в окрестностях ничего подозрительного?

— Я нет, но Коти сегодня утром видел человека, который шел вдоль берега и с любопытством поглядывал на форт. Заметив, что за ним наблюдают, он поспешил скрыться.

— А ты сам видел его, этого человека?

— Я искал его, но не смог обнаружить.

— Неужели шпион раджи? — спросил Янес.

— Вполне вероятно, — озабоченно ответил Сандокан.

— А вдруг они явятся сюда и нападут на нас?..

— Это не исключено.

— Что ты собираешься делать?

— Покинуть эти места, как можно скорее. Все в шлюпку!

Оба главаря и их люди сели в шлюпку, пересекли полосу воды шириной метров в триста и высадились у подножия форта, где их ожидал Коти.

— Спит еще Ада? — спросил Сандокан.

— Да, капитан.

— Ничего не случилось?

— Нет.

— Пойдем посмотрим на нее, — предложил Янес.

Сандокан показал ему на Тремаль-Найка, которого положили на подстилку из травы и зеленых листьев.

— Осталось несколько минут до полудня, — сказал он. — Подождем, пока он проснется.

Он приказал своим людям войти в форт, а сам устроился рядом с индийцем, который все еще не подавал признаков жизни. Янес закурил и сел рядом с ним.

— А долго он будет приходить в себя! — спросил португалец после нескольких затяжек у Сандокана, внимательно смотревшего в лицо индийца.

— Нет, Янес. Я вижу, что кожа у него понемногу приобретает свой естественный цвет. Это знак того, что кровь начинает активнее циркулировать.

— Ты сразу покажешь ему Аду?

— Нет, не сразу, но до вечера обязательно.

— Она узнает его, бедняжка?

— Наверное.

— А если она не узнает его? Если разум не возвратится к ней?

— Возвратится.

— Сомневаюсь, дружище.

— В таком случае произведем опыт.

— И какой же?

— В свое время я тебе это скажу.

— А почему не…

Слабый вздох внезапно приподнял широкую грудь Тремаль-Найка и заставил его губы слегка задрожать.

— Он просыпается, — прошептал Янес.

Сандокан склонился над индийцем и положил руку ему на лоб.

— Сейчас проснется, — подтвердил он.

— Сразу?

— Сразу.

— Без всякого укола?

— В этом нет необходимости, Янес.

Второй вздох, сильнее первого, вновь приподнял грудь Тремаль-Найка, и его губы опять шевельнулись. Кисти рук медленно сжались в кулаки и так же разжались, по всему телу пробежала дрожь и наконец открылись глаза.

Расширившись, они остановились на Сандокане.

Несколько мгновений он еще оставался неподвижен, как будто удивленный, что еще жив, потом резким усилием сел.

— Жив!.. Все еще жив!.. — пробормотал он, проводя по лицу руками.

— И свободен, — сказал Янес.

Тремаль-Найк посмотрел на португальца. Он узнал его сразу

— Вы!.. Вы!.. — воскликнул он. — Но что произошло? Как я оказался здесь? Я спал?..

— Черт побери! — воскликнул Янес, смеясь. — Вы не помните ту пилюлю, которую я дал вам в форте?

— Ах да!.. Теперь вспоминаю… вы приходили повидать меня… Вы искали у меня на груди татуировку… Ах сударь, как я благодарен вам, что вы меня освободили!..

Сказав это, Тремаль-Найк вдруг бросился Янесу в ноги. Тот поднял его и крепко прижал к груди.

— Как вы добры, сударь! — вскричал индиец, к которому, казалось, вернулись все его силы и который был вне себя от радости. — Свободен! Наконец-то, свободен!.. Благодарю вас, сударь, благодарю!..

— Благодарите этого человека, Тремаль-Найк, — сказал Янес, указывая на Сандокана, который, скрестив руки на груди, взволнованно смотрел на индийца. — Именно ему, Тигру Малайзии, вы обязаны своей свободой.

Тремаль-Найк бросился к Сандокану, который сказал, в свою очередь обняв его:

— Ты мой друг!

В этот миг за их спинами раздался радостный крик.

— Мой хозяин!.. Мой добрый хозяин!..

Каммамури, который только что вышел из форта, несся к ним со всех ног.