Пираты

Заметим, кстати, что капитан «Золотой лани» пытался нанять Санчеса Кольчеро штурманом экспедиции, предлагая ему за это 1000 дукатов и даже отправив его жене 50 песо. Однако испанец решительно отказался от этого предложения, уверяя, что он не кормчий, хотя и знаком с побережьем Китая.

Сарсапарилья была выгружена с борта призового судна на берег. Затем туда же перенесли серебряные слитки и другие ценности с «Золотой лани». Желая максимально облегчить свой корабль, Дрейк приказал перетащить с него всю артиллерию на судно Тельо. После этого матросы занялись кренгованием и очисткой днища.

По данным Солано, полученным от моряков с судна Тельо, флагман Дрейка «перевозил в качестве балласта тысячу двести слитков серебра, каждый из которых оценивался в триста песо. Кроме того, он имеет три огромных сундука, полных золота. У него имеется также три или четыре сундука, полные пиастров, так что, согласно признанию, которое он сделал этим испанцам, он везет более шестисот тысяч песо».

Когда ремонтные работы на «Золотой лани» были завершены, галеон снова спустили на чистую воду, погрузили на него золото, серебро, пушки, воду и дрова, и 25 марта он вышел в море вместе со своим призом. На следующий день пинас был взят на буксир, и так его тащили за кормой флагмана до 27-го числа. Потом Дрейк велел забрать с пинаса снаряжение и оружие и пересадить на него всех пленных испанцев, кроме Кольчеро. Пленным позволили идти к ближайшему берегу.

3 апреля в море был замечен небольшой фрегат, и ночью англичане смогли приблизиться к нему. Судно вышло из мексиканской гавани Акапулько и направлялось в Кальяо. На нем плыл важный господин — дон Франсиско де Сарате, которого Нуньо да Силва называет кузеном герцога Медины. Позже Сарате в письме вице-королю Новой Испании дону Мартину Энрикесу так описал свою встречу с Дрейком:

«Я отплыл из порта Акапулько двадцать третьего марта и плыл до субботы четвертого апреля, когда, за полчаса до рассвета, я увидел в лунном свете приблизившийся к нам корабль. Наш рулевой закричал, чтобы он отошел прочь и не двигался вдоль нашего борта. На это они ничего не ответили, прикинувшись спящими. Тогда рулевой закричал громче, спрашивая их, откуда идет их корабль. Они ответили: «Из Перу», и что он принадлежал Мигелю Анхелю — это было имя капитана, хорошо известного на указанном маршруте. Отвечавший с того судна человек был испанцем, имя которого я сообщу вашему превосходительству позже.

Корабль противника держал свою барку возле носа, словно шел у нее на буксире. Неожиданно, в один момент, она зашла к нам с кормы, приказав нам спустить паруса и произведя в нас семь или восемь аркебузных выстрелов.

Мы подумали, что на шутку это не похоже и дело может закончиться плохо.

Со своей стороны мы не оказали никакого сопротивления, так как имели на борту не более шести человек, пробудившихся от сна; поэтому они поднялись на наш корабль с малым риском для себя — так, словно были нашими друзьями. Они никому не причинили вреда, лишь забрали шпаги и ключи у пассажиров. Получив информацию о том, кто находится на борту нашего корабля, они приказали мне отправиться на их корабль, где находился генерал, — и я обрадовался этому, подумав, что у меня будет больше времени, чтобы лучше подготовиться к встрече с Господом. Вкоре мы прибыли туда, где он находился, на очень хороший галеон, вооруженный такой артиллерией, какой я в жизни не видывал.

Я нашел его прогуливающимся по палубе и, подойдя к нему, поцеловал его руку. Он встретил меня весьма любезно, проводил в свою каюту, предложил мне сесть и сказал: «Я друг тех, кто говорит мне правду, но с теми, кто этого не делает, я шутить не люблю. Поэтому вы должны рассказать мне (и это лучший способ добиться моего расположения), сколько серебра и золота везет ваш корабль?» Я сказал ему: «Нисколько». Он повторил свой вопрос. Я ответил: «Нисколько, только несколько небольших тарелок, которыми я пользуюсь, и несколько кубков — вот все, что есть на корабле». Он молчал некоторое время, а потом спросил меня, знаком ли я с вашим превосходительством. Я отвечал: «Да». — «Есть ли на корабле кто-либо из его родственников или вещи, принадлежащие ему?» — «Нет, сэр». — «Ну, ладно, встреча с ним обрадовала бы меня больше, чем все золото и серебро Индий. Вы бы увидели тогда, как должен держать свое слово джентльмен». Я на это ничего не ответил… [Потом] мы приятно беседовали, пока не наступило время обеда. Он приказал мне сесть рядом с ним и начал давать мне еду из своей тарелки, говоря, чтобы я не волновался, ибо моя жизнь и собственность в безопасности. За это я поцеловал его руку…