Пират в любви

Прошлой ночью, когда она в свете луны заметила движение под деревьями вблизи миссии, ее охватил панический ужас. Движение это не было вызвано ветром.

В Сараваке не бывает сумерек, и тьма опускается на землю мгновенно, словно темное покрывало.

Правда, на небе сверкали звезды, а лупа заливала все своим сиянием, но от этого тени казались еще более мрачными.

Малейшее движение могло означать ужас!

Весь день тетка Бертиллы была еще более невыносимой, чем обычно, и осыпала женщин, а особенно даячку, крикливой бранью.

Бить она ее не била, быть может, поняв, что зашла чересчур далеко накануне.

Однако она угрожала ей и била других, била и детей, пока все вокруг не превратилось в сплошную какофонию громких криков боли и плача.

Бертилле все это казалось настолько кошмарным, что она несколько раз в течение дня убегала к себе в комнату, закрывала дверь и бросалась на постель.

Она зажимала уши руками, чтобы не слышать криков.

Тетка окликала ее, и Бертилла вынуждена была возвращаться, чтобы помогать с детьми, а потом, когда они ушли, убирать за ними и готовить скудную трапезу для себя и для тетки.

Еды было немного, они быстро с ней покончили, после чего Бертилла подошла к окну полюбоваться ночью.

Она надеялась, что красота этой ночи поможет ей избавиться от тяжелых мыслей о сценах, свидетельницей которых ей пришлось быть в течение дня. Но, стоя у окна, она увидела, как шевелятся кусты.

Вначале она подумала, что это какое-нибудь животное или большая птица-носорог, которую ей так хотелось увидеть.

Но ветки двигались не в одном месте, а повсюду возле дома.

У Бертиллы перехватило дыхание от страха при мысли о том, чем было вызвано это движение.

На мгновение перед Бертиллой мелькнули перья головного убора даяка.

— Тетя Агата! — громко и с тревогой в голосе позвала Бертилла.

— Чего тебе? — отозвалась тетка.

— Там в лесу мужчины. Они прячутся, но я уверена, что видела их.

Тетка вскочила на ноги и кинулась к окну.

Тут она испустила некий восторженный вопль и, к удивлению Бертиллы, начала с грохотом закрывать деревянные ставни.

— Я их проучу! Я им покажу! — яростно бормотала она. — Ишь ты, опять явились угрожать мне!

— Кто вам угрожал? Кто они такие? — спрашивала Бертилла.

Но тетка уже вынула из шкафа ружье и понесла его вместе с коробкой патронов в классную комнату.

Бертилла после уборки закрыла там ставни — не потому, что опасалась людей, нет, просто не хотела, чтобы в дом налетели насекомые, которыми кишел окружающий лес.

В помещение залетали не только ночные бабочки и жуки, но и летучие мыши, а порой и небольшие птицы, которые начинали метаться по всему дому в поисках выхода.

Тетка все еще бормотала про себя:

— Они у меня получат больше, чем заслуживают, я им преподам такой урок, что они вовек его не забудут. Варвары! Дикари! Убийцы! Пристрелю парочку, а то и тройку, тогда они узнают, кто здесь хозяин!

Бертилла в растерянности наблюдала за тем как тетка опустилась на колени возле одного из закрытых ставнями окон и оторвала нижнюю планку ставня.

В образовавшуюся щель тетка просунула дуло ружья, уже заряженного, прицелилась и выстрелила.

Грохот выстрела заставил Бертиллу подскочить, а по комнате пошло гулять эхо.

Снаружи донесся крик боли, и Бертилла подбежала к тетке.

— Вы кого-то застрелили! О, тетя Агата, не делайте этого! Вы в кого-то попали и, возможно, убили человека!

— Иди и спрячься, ты, маленькая трусиха! — рявкнула на нее тетка.

В ее словах было столько презрения, что Бертилла попятилась.

Напуганная поведением тетки чуть ли не больше, чем тем, что происходило снаружи, Бертилла выбежала в кухню.

Она стояла в растерянности, потом вдруг заметила, что ставни хоть и закрыты, но в большие щели между ними пробивается свет.

Плохо сознавая, что она делает, Бертилла подошла к окну и глянула в щель, чтобы узнать, что происходит.

Она вскрикнула от ужаса, потому что в просветах между деревьями увидела по меньшей мере дюжину даяков и поняла их намерения.

Она безошибочно распознала их военный наряд, разглядела перья на головах и на плечах и пучки волос на щитах.

У каждого был кривой крисс, и остро отточенная сталь зловеще поблескивала в лунных лучах.

Девушка отлично видела продетые в уши куски слоновой кости и синюю татуировку на руках.

Их длинные черные волосы свисали почти до пояса, а на лицах застыло свирепое выражение — иным его не назовешь.

Тетка стреляла в даяков, и они явно боялись пуль, но не отступали, а лишь перебегали от дерева к дереву, а случалось, даже выбегали на утоптанную площадку, но тут же снова скрывались в лесу.

Чем-то это напоминало детскую игру, но Бертилла отлично понимала, что нападающие маневрируют, постоянно меняя позиции.

Потом один из даяков испустил воинственный клич, полный вызова, и начал размахивать в воздухе своим криссом.

Все остальные мужчины подхватили клич, их криссы так и замелькали, рассекая воздух, и стало вполне ясно, что теперь произойдет.

Бертилла в ужасе закричала.

Она отскочила от окна и убежала в свою спальню, а там забилась под кровать — единственное, как ей казалось, место, где можно хоть как-то спрятаться.