Пирамиды богов

Рамон заметил, что тот явно положил глаз на сестру и стремился использовать любой момент, чтобы с ней поворковать. В первые дни она с раздражительностью реагировала на его присутствие. Смерть подруги и ее мужа стала для нее большим ударом. Она винила в этом любого, кто работал на Нойманна. Несмотря на все уже вчера Рамон заметил, что ее поведение изменилось и она даже стала посмеиваться над глупыми шуточками этого низкорослого подхалима.

На днях Рамон и Анна испытали настоящий шок, после того как увидели труп отца в морге. Будто спящий, он излучал настоящую живую энергетику. Именно таким Рамон видел отца в последний раз.

Возможно, тот самый артефакт действительно обладает мощной энергией, способной своим воздействием мумифицировать тела. Бог знает, на что еще он способен. Отец был на грани поистине революционного открытия, способного перевернуть современную науку и историю. Еще вчера Рамон готов был рискнуть жизнью, ради того чтобы пять минут подержать сокровище в руках. Стать настоящим первооткрывателем, подобно Говарду Картеру, обнаружившему гробницу Тутанхамона. Но сегодня все изменилось. Будто в голове переключили старый заржавевший затвор. Больше всего он хотел покинуть это место вместе с сестрой и начать новую жизнь. Но прежде нужно расшифровать это треклятое письмо.

Время неумолимо шло. Марио с каждым разом возвращался все более угрюмым. Дружественная энергичность постепенно сходила на нет. Нойманн требовал с него результаты, и почему то Рамон считал, что их участь в случае провала будет не столь радужной, как неустанно повторял Марио.

— Все будет хорошо. Мы сможем.

Рамон вновь развернул письмо и перечитал:

«Дорогая Лаура.

Безумно скорблю о твоей потере. За последний год мы с Раулем стали хорошими друзьями. Он спас мне жизнь. Ваша семья стала мне вторым домом. Рауль для меня друг и учитель. Если возникали вопросы, я знал к кому нужно обращаться. Он всегда слушал.

Прости, что не смог быть на похоронах.

Ты должна знать — его предали.

Мы сделали величайшее открытие. Нас называли посмешищем, но теперь они поймут, как ошибались. Рауль всегда говорил — нужно шваброй гнать этих чертовых бюрократов и делать свое дело. Как он был прав.

Мир еще не готов осмыслить наше открытие. Рауль потратил много часов в изучении. Его записи не достанутся убийцам. Твоя семья имеет на них полное право. К сожалению, я больше не могу держать их при себе. Это слишком опасно. За мной следят, и я не уверен, что позволят вывезти их с собой.

Наслышан о сообразительности Рамона. Немудрено… Есть, в кого расти умным парнем. Пока еще бегает под стол, но я обещаю, его ждет большое будущее.

P.S. Ром был великолепным…»

Рамона пробрало отчаяние. Здесь нет никакого шифра.

— Опять ничего? — спросил Анна, усевшись рядом.

Ее волосы были взъерошены после сна.

Рамон кивнул и сжал кулаки, уперевшись ими в кровать.

— Если здесь и есть шифр, я не могу его найти.

Сестру пробила дрожь. Он обнял ее и прошептал на ухо, что все будет хорошо. Если бы он сам в это верил.

В дверь вошел Марио и пожелал доброго утра. Его угрюмое лицо на этот раз пыталось скрыть излишнюю озабоченность. Впервые он появился перед ними с легкой щетиной и неряшливо заправленной рубахой. Рамон и Анна уставились на него выжидающим взглядом.

— Артефакт найден.

Рамон задержал дыхание.

— Сеньор Нойманн требует с меня результаты по письму.

— Их нет.

— Ты говорил, что вы будете искать Карла Смита, — включилась Анна. — Может быть, он все еще жив, или остались его родственники, которые могут что-нибудь знать?

Марио почесал затылок и присел на стул.

— Нет, мы все проверили. Никаких следов. Это письмо единственная зацепка.

— Здесь нет шифра, — озлобленно сказал Рамон. — Это просто письмо.

Марио опустил глаза.

— В таком случае, сеньор Нойманн сообщил, что вам будут предъявлены обвинения в пособничестве террористам, — он не осмеливался взглянуть на пленников. — Вам грозит до двадцати лет. Я… — он поперхнулся. — Я ничем не могу помочь. Простите.

Марио поджал губы и вышел за дверь.

— Боже… — вымолвила Анна сквозь слезы.