Пирамиды астрала

Тишину нарушало лишь легкое перечирикиванье воробьев. Где-то журчала вода, унося с собой остатки зимы. Теплые блики солнца скользили по опущенным векам, рассеивая торопливые мысли. Только отдаленный гул, долетающий в старинный парк, напоминал о городе, суетящемся где-то там, в своей огромной, спешной и деловитой жизни.

«Как же иногда несколько строк, прочитанных в случайной книжке, могут совпасть с мимолетным настроением и ощущениями читателя», — думалось Наташе.

Бегая с занятия на занятие, когда день поминутно расписан между аспирантурой и практикой в клинике, она вдруг оказалась свободна на целых два часа. Пару отменили в последний момент из-за болезни преподавателя. И вот сейчас она сидела, закрыв глаза, где-то посреди парка, выпав из суетной реальности, растворяясь в тишине и замерев, как будто в ожидании чего-то восхитительного и прекрасного, ждущего ее впереди…

«Все! — В голове зазвенел колокольчик тревоги. — Мне же надо к двенадцати быть в институте, а туда еще добираться с полчаса». Наташа с сожалением встала со скамейки, чувствуя, что из последнего месяца жизни, наверное, только эти минуты и останутся в памяти надолго — может быть, на всю жизнь.

Судьба несла ее в бурном водовороте событий с одного этапа на другой, не давая опомниться и остановиться. Хорошие способности и трудолюбие не оставляли шансов на спокойную жизнь, толкая ее из школы в университет, из университета в ординатуру, из ординатуры в аспирантуру. И везде преподаватели и профессора только и твердили: «С вашими успехами обязательно нужно пытаться поступать туда-то и туда-то». Менялись лишь адреса. Так что выбирать приходилось единственно между медициной или психологией, психологом или психотерапевтом, и уже только в аспирантуре Наташе удалось настоять на том, чтобы заниматься анализом пограничных состояний психики, что всегда притягивало ее как магнитом.

Из-за нестандартности темы с самого начала были проблемы с руководителем. Профессор, завкафедрой психологии и психотерапии Иван Васильевич Пустосельский, респектабельный, уже находящийся в почтенном возрасте мужчина, еще полгода назад, при принятии в аспирантуру, пытался мягко увести Наташу с выбранной стези:

— Вы знаете, голубушка, что этой темой ставите себя на сомнительный путь? Ведь вам придется анализировать нетипичные случаи с шаманами, колдунами, гипнотизерами и всякими экстрасенсами. — Иван Васильевич сморщился, как будто съел лимон. — А как строить доказательную базу на песке единичных, неповторяющихся случаев? Любой оппонент легко раскритикует такую слабую статистику. Не легче ли взять стандартную тему, например «Влияние различных методов терапии на депрессивные состояния психики, вызванные внешними факторами»?

— Иван Васильевич, но это моя мечта — разгадать хоть что-то в механизмах гипноза, медитации и экстрасенсорики.

— А вы знаете, сколько достойнейших людей было объявлено шарлатанами и ломало себе карьеры из-за того, что связывались с паранормальными состояниями психики? — лукаво посмотрел профессор. — Ладно, давайте сделаем так: утвердим эту тему как рабочее название только из уважения к вашей настойчивости — все равно первый год аспирантуры общеобразовательный. И если к весне не найдете руководителя, который согласится взять вас с этой темой, то мы ее подправим в более пристойный вид. Договорились?

И вот весна уже в разгаре, а с руководителем все еще полная неопределенность. Профессор был прав: все «приличные» врачи-практики сразу открещивались от такой темы. Нужно было искать среди исследователей. Они менее консервативны — все-таки им не нужно каждый день отвечать за последствия своих действий перед пациентами. Сейчас единственной возможной кандидатурой оставался младший научный сотрудник из лаборатории Нейрофизиологии института Экспериментальной медицины Ярослав Иванович Земельский. По данным разведки, будучи кандидатом медицинских наук, он занимался анализом психических состояний в зависимости от физической активности мозга, что было очень близко к Наташиной теме. Сегодня на двенадцать часов была назначена встреча, устроенная Верой Сидельниковой, бывшей сокурсницей Наташи.

Прибыв в институт на десять минут раньше, Наташа позвонила Вере, чтобы разведать обстановку. Она заметно нервничала — если этот заход не удастся, то придется менять тему и прощаться с мечтой о разгадывании настоящих загадок психики.

— Привет, Наташа!

— Ну что, Верунь, все готово? Ты знаешь, как это мне важно.

— Да не дрейфь ты, все в порядке! Подходи к нам в комнату отдыха. Там и встретимся. Дорогу еще не забыла?

Через десять минут они с Верой, точные, как Штирлицы, входили в кабинет Земельского. Наташино сердце сжалось от досады. «Красавчик — это сильно усложняет дело. Хоть бы не начал приставать, а то совсем каши не сваришь». Из-за стола навстречу входящим девушкам, сдержанно улыбаясь, поднялся высокий светловолосый молодой человек. Протягивая руку Наташе, он сказал:

— Здравствуйте! Меня зовут Ярослав Иванович, но можно без отчества — так привычней.

— Привет, Слава! Это …таша.