Пирамиды астрала

— Такое впечатление, что мы на сцене театра. А вокруг нас нарисованные декорации из густых деревьев! Настолько неподвижны елки и сосны вокруг.

— Да, тепло, как на сцене, и комаров нет! — поддакнул я. — В этом-то и вся прелесть!

Потом все-таки нас сморил сон. Слава улегся на лапник, поближе к стенке навеса и положил Ташу между собой и костром, чтобы та не замерзла, хотя сегодня это было в принципе сделать сложно. А мы с Федькой — где сидели, там и упали.

Славка не забыл-таки поставить будильник на полчетвертого. Проснувшись и понимая, что если он не встанет, то все проспят ток, он начал будить Ташу, целуя ее в щеки, глаза, губы… Но это мало помогало — она только улыбалась во сне и подставляла лицо под его губы. Тогда он начал шептать:

— Наталия Березина, с кем это вы целуетесь?

— Ой, милый Федечка! — шепнула в ответ Таша.

— Ах так! — шепотом «закричал» Славка.

— А нечего меня Наталией называть! — рассмеялась Таша. — Сам Ташей прозвал, а теперь на-попятную?

— Ах ты, обманщица! Я думал, она спит, а она… — Славка с Ташей затеяли веселую возню, которая перебудила весь охотничий лагерь.

— Все! Быстренько по «чайковскому» и на подходы! — скомандовал Федька.

— По старым следам расходимся? — спросил я. Все согласились.

Таша шла за Славой почти в полной темноте. Лес спал. Звуки полностью отсутствовали. Только изредка какая-нибудь испуганная пичуга изредка свистанет во сне, и опять лес окутывает полная тишина. Только под сапогами шуршит песок.

— Сейчас слушай, — прошептал Слава, когда они пришли на место. — Глухарь просыпается первым в лесу и токует еще где-то двадцать минут в полной тишине.

Они подождали еще десяток минут и, вдруг, в абсолютной тиши раздался звонкий щелчок, как будто двумя бамбуковыми палочками с силой ударили друг по другу. И началось. После нескольких щелчков, глухарь покатил ровную песню. Вдали ему ответила вторая птица.

— Давай, подойдем к опушке и подождем, когда хоть немного рассветет, а то по лесу нам пока не пройти, — шептал Слава в самое ухо Таше. — Повторяй мои движения, делая шаги, чтобы всегда слышать начало и конец шипения. Если не услышишь и проступишься, полчаса можем прождать, пока он снова распоется, а то и совсем улететь может.

И они пошли шаг в шаг друг за другом. Подождали у опушки и продолжили движение, когда чуть-чуть рассвело. Слава еще с вечера заметил, как лучше подходить, поэтому они «подкатили» почти под самую птицу еще в сумерках, и остановились за густой елкой.

— А теперь, — инструктировал Слава с паузами стараясь попасть под глухариную песню. — Натяни шапку на самые брови… Все движенья только под песню!.. И выглядывай вбок из-за елки, пока его не увидишь… Если замолчит — замри!

Таша стала выглядывать. Где-то совсем рядом пела огромная птица, у которой все клокотало в зобу или в горле. Девушка слышала, как из-под ног глухаря сыплются веточки и хвоя, но никак не могла его разглядеть. И вдруг, контур черного лесного петуха как бы проявился среди хвои, и все стало понятно. Он токовал боком и смотрел на своего соперника где-то справа. Под отставленным в сторону крылом у него белело пятно. А из-под задранного вверх мощного клюва топорщилась «борода» из перьев. Шикарный хвост был распушен веером.

Со стороны подлетела птица поменьше. Таша догадалась, что это самка. Глухарь пуще прежнего принялся напевать свою песню. Таша стояла и любовалась этим пернатым хозяином тайги. Рассвет уже раскрасил весь горизонт всеми оттенками красного цвета. Вдруг глухарь замолчал, повернулся боком, прислушался к чему-то и со страшным грохотом крыльев слетел с дерева. Таша от неожиданности зажмурила глаза. Слава тихонько смеялся:

— Так можно и инфаркт схватить! Особенно, если в лесу он вот так из-под ног взлетит!

— Я нашумела, или он меня увидел? — расстроено спросила Таша.

— Нет, Ташенька! Ты все сделала великолепно. Он просто перелетел поближе к сопернику. Послушай, он уже там поет!

И правда, глухарь начинал новую песню на расстоянии пятидесяти метров от них.

— Вот и все! Второй раз подходить далеко будет. Так что пойдем-ка к машине — сказал Слава.

Однако это было еще не все. Когда они выбрались на дорогу и тихонько слушали просыпающийся лес, утопающий в многоголосье птиц и звонких барабанных трелей токующих дятлов, к ним навстречу выбежал заяц, еще бело-серый, не успевший сменить зимнюю шубу на летнюю. Увидев людей, он тут же сиганул на обочину и скрылся в кустах.

***

Когда ночью Слава с Ташей бесшумно скрылись в темноте, я шепотом спросил Федьку.

— Ну что, пойдем, послушаем?

— Тогда по прежней схеме: до развилки вдвоем, а там я налево, а ты направо.

Я только кивнул и мы, стараясь не шуметь, поспешили к своим постам. До развилки было метров двести и потом еще можно было пройти сотню метров, так что получалось, что ток был разбросан на территории больше полукилометра. Расставшись с Федькой, я продолжил бесшумный ход по песчаной дороге. Лед и снег уже стаяли, так что передвигаться тихо не представляло труда.