Пирамиды астрала

Мы выехали вечером на ближний ток — до него было десять километров на машине и еще полкилометра пешком. Правда, если машина как минимум «Нива», а еще лучше — «козлик». На простых легковушках в весеннем лесу делать нечего. Добрались мы без сюрпризов и сразу разбили бивак: напилили сухой сосны и сырой березы. А еще нам удалось найти комель давно упавшей сосны — самое жаркое и долгоиграющее топливо на ночь. Натянули стенку из брезента, чтобы отражала тепло от костра, — при постоянно горящем пламени это гораздо лучше палатки. Потом мы разошлись в начинающихся сумерках на подслухи. Слава, ведя Ташу к исходной точке, объяснял шепотом:

— Говорят, ток сохраняется на одном месте столетиями, если только не подвергнется вырубке или пожару. Тогда птицы сдвигают его к ближайшему сосняку на болоте. Заросшее соснами болото и песчаные пригорки — обязательное условие для такого места.

— А почему мы идем по дороге? — поинтересовалась девушка.

— Как ни странно, почти все лесные жители пользуются дорогами с не меньшим удовольствием, чем люди. Глухари, например, постоянно склевывают нужные для них камешки и купаются в песке. Смотри! Как раз участок колеи, где они устраивают песчаные купальни. — Слава показал Таше разрытый птицами песчаный откос, усеянный сухими бананчиками глухариного помета.

Потом они долго стояли посреди просеки в полной тишине, нарушаемой только пересвистом пичуг. Таша встала на пенек, а Слава стоял чуть пониже и шепотом консультировал:

— Видишь, солнце коснулось горизонта. Сейчас должны прилететь. Не шуми и не двигайся, если глухарь сядет близко.

Они простояли еще несколько минут, и вдруг Таша услышала сзади и немного справа звук легкого шелестящего свиста, как будто от рассекающих воздух крыльев. Она успела обернуться и увидела огромную темную птицу, летящую с большой скоростью на них и отливающую золотом в лучах заходящего солнца. Онемев от восторга, она наблюдала, как эта птица, без единого взмаха, промчалась в паре метров над головой и по инерции взмыла на верхушку высокой сосны прямо напротив них. Притормозив перед посадкой, глухарь громко хлопнул несколько раз крыльями и уселся точно на макушку, при этом кашлянув, как профессор перед докладом. Слава только успел восторженно прошептать:

— Ура! Есть! Теперь замри и не двигайся, пока солнце не сядет.

Это было одновременно и трудно, и прекрасно, стоять неподвижно и наблюдать за погружающимся в сон весенним лесом. Глухарь с вечера не затоковал, только пощелкивал да вертел головой. Вдали еще раздалось хлопанье крыльев — это был второй прилет. Вскоре начало темнеть, и вдоль просеки потянули вальдшнепы. Слава объяснял шепотом, какие птицы поют вокруг. Совсем в сумерках, делая очень медленные движения, они потихонечку покинули пункт наблюдения. В темноте болото кипело жизнью. Низкими голосами урчали лягушки, где-то вдали гомонили тетерева. Почти в черном небе продолжали тянуть вальдшнепы. Вдруг над головой что-то загудело «уррр-уррр».

— Не бойся! — шептал Слава. — Это кулик. Мы его «киргуду» прозвали. Он в воздухе зависает и крыльями этот звук делает. Мы еще мальчишками несколько лет выслеживали, что за привидение эти звуки издает, пока наконец не подглядели. Он теперь всю ночь летать будет.

Потом на болоте раздался истошный вопль.

— Ой! А это что за кикимора орет? — испугалась Таша, теснее прижавшись к Славе.

Вокруг уже была такая темнота, что она с трудом могла разглядеть его лицо. Только тонкая малиновая кромка неба на севере немного подсвечивала контур деревьев.

— Не бойся! — уже в который раз успокаивал ее Слава. — Это выпь — птичка такая, я сам ее никогда не видел, а вот слышать часто приходилось.

— С тобой мне не страшно. Но как это причудливо. Как будто на чужой планете оказалась. Звуки, запахи, сумеречные цвета — все какое-то нереальное.

— Поспешим к биваку — Женя обещал печеного лосося.

Они подошли к уже вовсю пылавшему костру.

— Что-то вы припозднились? Слышали чего? — встретил их Федор.

— Да, такого я еще не видел! Глухарь прямо над нами спикировал и взлетел на макушку высоченной сосны. Таше определенно везет!

Я занялся приготовлением рыбы, а ночь потянулась дальше под обязательные охотничьи байки. Наташа, как будто извиняясь, спросила:

— А я слышала, что женщин не берут на охоту. Я вам тут, надеюсь, не мешаю…

— Наоборот! Как такая умница да красавица может мужчинам помешать? Да и не охотимся мы сейчас, — ответил Федя.

— Слушайте, а как в лесу насчет зверей? — осторожно спросила девушка.

— А это зависит от того, боишься ты их или нет. Если не боишься, то расскажем, — предложил Слава. — Смотри, у меня в карманах старые стреляные патроны. Запах пороха — лучшая защита от зверья. Только один глухарь ничего не чувствует.

— С такой компанией защитников ничего не страшно. Рассказывайте! — уверенно улыбнулась девушка.