Пирамида, т.1

На шум, опережая посетителя, быстро вышла молодая смуглая женщина, видимо, из ближайшего теперь окруженья. Нет, вовсе не ярость за самовольное, без стука, вторжение светилась в ее немигающем взоре из-под властно-опущенных век и при почти невозмутимом лице, но в сто раз более унизительное, с чуть приподнятой бровкой удивленье, окрашенное жалостью к бесконечно обездоленному Богом существу. У студента замкнулось дыханье – не от робости, однако, скорее от смятенья перед ее повелевающей, бесконечно враждебной ему красотой. Впрочем, по возвращенью докладывая Дуне о своем походе в цирк, он из всех примет новой дымковской приятельницы только и смог перечислить кружевную манжетку рукава, на лоб ниспадающую прядку волос, да еще так и неразгаданное, поминутно отвлекавшее его сверкание на пальце, но и словом не обмолвился про жесткий уклад ее речи, оставлявший в душе непрощаемое, как от бича, саднящее воспоминанье.

– Вы ошиблись дверью, солнышко мое, – как-то хлестко, наотмашь сказала она с недоброй лаской. – В этом несуразном доме действительно все учрежденья похожи друг на дружку... но вам лучше поискать в другом крыле здания.

Чтобы не вступать в общенье с дикарем, она даже не спросила, как он попал сюда сквозь многослойное охраненье, но еще обиднее было, пожалуй, что у женщины действительно имелись основанья именно так истолковать его нетерпенье. Впрочем, она заметно насторожилась, когда посетитель напрямки, пусть без полагающегося извиненья, заявил о своей неотложной нужде повидать Дымкова, известного под такой фамилией лишь в самом тесном их кругу. Юлия и раньше, по некоторым несомненным признакам, имела случай догадаться о плебейском, даже пугающем происхожденье этого подозрительного господина, несмотря на его фантастический дар. Последовал рапирный обмен незначащими фразами, причем женщина все поглядывала на дверь в ожиданье отца, который вышел ненадолго подготовить свои лекционные аппараты и пока не возвращался.

В ответ на законное недоуменье, какого рода имеются у товарища причины нервировать артиста перед столь ответственным выступлением, Никанор объявил с заминкой, выдававшей его душевное нездоровье, что хотел бы получить от Дымкова, как недавно прибывшего из недр вселенной, кое-какие сведения из практической астрономии.

– Успокойтесь... и что же именно притягивает вас в астрономии? – тоном показного безразличия спросила Юлия.

В свою очередь и Никанор тоже сделал поправку на чисто дамскую осведомленность в небесных науках:

– Ну, звезда Бетельгейзе, например.

– Это действительно назревший вопрос нашей современности, – поддержала Юлия. – Он и меня тоже гложет с некоторого времени. Если не секрет, то... что интересует вас на этой звезде?

– Да многое... в частности, откуда у ней берется, при ее разреженности такая температура, свыше трех тысяч.

– Ах, вот что?.. это совсем нетрудно. Ступайте пока в буфет и запишите там на столике ваши вопросы, но поразборчивей, пожалуйста! – И тоном усыпленья обещала передать заполненную бумажку по адресу в следующем же антракте, которого не будет.