Пирамида Хакера

– Если вы слушали нас внимательно, то должны были понять, что Евгений – не молодой бизнесмен, – с недовольством в голосе сказал Бойко. – А опытный талантливый делец. К тому же он уже два года не занимается конкретным бизнесом, все его дела ведут ближайшие сподвижники, в том числе ваши покорные слуги. Если уж были к кому-то претензии, то к нам.

Ничего отдаленно напоминающего то, что вы имеете в виду, в последнее время не происходит. Все фирмы имеют устойчивый положительный баланс, финансовое положение банка „Элвис“ вообще ни у кого не вызывает никаких сомнений.

– Мы устойчиво развиваемся на протяжении многих лет, – подтвердил Иванов.

– А на чем основано такое преуспевание в период экономического кризиса? – спросил я.

– На хорошей работе и высоком профессионализме, – безаппеляционно ответил Иванов.

– А если по-конкретнее?

– Без комментариев, – резко обрубил Иванов.

Я перевел вопросительный взгляд на более говорливого Бойко, но тот демонстративно отвернулся к окну.

– Хотите добрый совет? – вдруг неожиданно спросил Бойко.

Я согласно кивнул.

– Попробуйте копнуть бытовуху, так, кажется, у вас это называется. Я не знаю ничего конкретного о личной жизни Зимина. Жил он как и все мы, достаточно много работая. Но чем черт не шутит... Может, какой-нибудь ревнивый шизофреник-муж и грохнул его?

Я откинулся на спинку мягкого, обтянутого дорогой кожей сиденье и закурив сигарету, сказал:

– Ревнивый муж был бы слишком простым решением задачи для человека такого масштаба.

Глядя в окно на проезжающие мимо огни домов, я задумался о нашем разговоре. Снова никакой стоящей информации: общие фразы, экскурсы в историю, видимое благополучие в делах. Я почти был уверен в том, что в этих людях явно чувствовалось недоумение по поводу произошедшего, какая-то странная растерянность. Причем это не было растерянностью бойцов, лишившихся командира – они были не первый год в бизнесе и могли развиваться без Зимина, однако что-то их пугало и напрягало. Что – я не мог понять.

– Неплохо бы в этом разобраться, – уже вслух сказал я.

Они не обратили внимания на мои слова, так как сами глубоко задумались. Я попросил шофера остановить машину.

Попрощавшись со своими попутчиками, я быстро поймал такси и отправился обратно к „Славии“, где меня поджидала оставленная на стоянке автомашина.

Добравшись поздно вечером до дома, я в который раз за последние дни понимал, что Приятеля загрузить по большому счету мне нечем. Тем не менее, всю информационную скудность, имевшуюся в наличие, я в подробностях представил на его рассмотрение (от списка лиц, присутствовавших на похоронах до номера машины прелестной незнакомки) и, не собираясь просматривать его аналитические выкладки, лег спать.

На следующий день ровно в час дня (я предположил, что банкиры любят точность) я набрал номер, указанный в визитке Лагутина. Как и следовало ожидать, мелодичный женский голос сказал:

– Банк „Элвис“. Приемная председателя правления. Добрый день.

– Меня зовут Валерий Мареев. Мне нужен господин Лагутин.

– Одну минуточку, – замялась секретарша и, видимо, в продолжение этого включила мелодическую заставку в телефоне.

Я внутренне выругался, поскольку терпеть не мог электронный ремикс известной пьесы Бетховена „К Элизе“. Это, к счастью, продолжалось недолго, и голос секретарши пропел мне следующий текст:

– Уважаемый господин Мареев! К сожалению, Василия Андреевича сейчас нет в банке, но он оставил адрес, по которому вы можете его найти. Это спортивный комплекс завода техстекла. На вахте о вас сообщено.

– Спасибо, – поблагодарил я ее за пение и положил трубку.

Через двадцать минут я был на проходной. Охранник на вахте, пристально разглядев меня и мое удостоверение, сверил мою фамилию со списком присутствующих и прогудел:

– Второй этаж, волейбольный зал.

На входе в зал меня снова остановили, на сей раз люди крепкого телосложения в штатском, видимо, личные охранники кого-то из игроков, вполне возможно, что Лагутина. Пройдя очередной тест-контроль, я наконец попал в спортзал.

Игра была в самом разгаре. Две команды пузанов сразили копья на волейбольной площадке в отчаянной борьбе за сброс парочки-другой килограммов своего веса. Единственным выделявшимся на этом фоне игроком был предмет моего интереса Василий Лагутин.

Он играл ярко и самозабвенно. Понаблюдав за его игрой минуты три-четыре, я подумал, что можно сказать, что играл он в чем-то ожесточенно. Он прекрасно действовал на приеме, бросаясь за самыми сложными мячами, умно и грамотно раздавал пасы, играя роль разводящего, но наиболее ярко он раскрывался в роли атакующего. Мощными кинжальными ударами он вбивал мяч в площадку соперников: мне показалось, что он не просто играет, а снимает мощнейшее нервное напряжение.

Это выражалось не только в игре, но и в агрессивных репликах, отпускаемых им партнерам по команде, которые не соответствовали классу его игры и смотрелись на порядок хуже.