Пир во время чумы

Елена задумчиво перебирала свои заколки да гребешки. Тихо сидела у медного зеркала. Поубавилось количество ее украшений, значительно поубавилось. Каждый раз приходится жертвовать какой-нибудь пряжкой, брошкой, заколкой. А что делать? С большим трудом удается выменять эти вещицы на хлеб, но как иначе накормить четверых ребятишек? Немного муки, овощей, пусть подгнивших – все годится и брюква, и редька, лишь бы продержаться могло их семейство. Опять же – две несушки имеются. Эфра оберегает курятник как может. Это примерно пять-шесть яиц в день. Про молоко уж забыли давно. Исчезла коза. Выпустить не успели на свежую травку. Отвернулись на миг – нет козы, значит, нет молока.

Тяжко вздыхает Елена. Год прошел, нет, наверное больше, как муж уехал к Оракулу в Дельфы. С тех пор нет ни слуху, ни духу. Помощь извне, от сестры ждать не стоит. Знают в Микенах о спартанской беде. Все прекрасно все знают. Зачумленное государство соседи обходят стороной, все наслышаны, все боятся даже приблизиться – сама, мол, справляйся. Какая тут помощь. Приходится им вдвоем с Эфрой хозяйничать. Как то нужно выживать.

Елена попыталась немного приободриться, прогнать гнетущие мысли прочь, занялась привычным хозяйством на кухне. Только поставила на огонь похлебку, только помыла морковь – шум из прихожей донесся:

–Дочка. Гермиона. Ребятки. – восклицал Менелай, обнимая детей.

Те повисли на нем, прижимаясь к отцу. Младший мальчик трехлетний Плисфен удивленно хлопал глазами, не решаясь приблизиться к этому большому дяденьке, что неожиданно появился в прихожей. По малолетству он не помнил отца. Год не видел его. Однако старшие дети,конечно, поспешили к родителю. На кухню заглянула Эфра:

– Елена, Менелай вернулся. Иди скорее, встречай.

У Елены едва не подкосились ноги. Муж вернулся. Неужели? Слезы подступили немедленно – где он шлялся все это время? Бросил нас в самый тяжелый момент, пропадал где-то целый год, наконец-то явился. Елена взяла себя в руки, вытерла слезы и поспешила на встречу.

– Менелай – только сказала она.

В этом коротеньком слове сразу все прозвучало – отчаяние, боль, нужда, что свалилась на ее хрупкие плечи.

– Елена. Дорогая моя – обнял ее Менелай. Сам расцвел, весь расплылся в довольной улыбке – Знакомьтесь. Это жена моя – самая лучшая женщина в мире. Принимай гостей, дорогая.

В дверях стояли два молодых человека. Оба высокие, черноволосые, оба красавцы. А одеты то как. Шелка, драгоценности, запах приятный от них. Понятно, не местные. В Спарте давно забыли, что можно красиво одеться. Не побоялись, а может, не знали, что в Спарте чума.

– Это Эней. – продолжал Менелай – Это Парис. Если бы не они, не известно, когда бы я возвратился домой. Так что я в долгу перед ними. – радостно объяснял муж.

В голове лишь крутилось – какие гости? Какие могут быть гости? За пределами дома свирепствует чума, муж прекрасно знает об этом. Или забыл? Конечно, когда ему помнить. Пропадал где то целый год. Хотя бы спросил – как мы выживали? Слезы опять подступили, однако Елена молчала. Только представилась:

– Елена – произнесла она свое имя.

Эней лишь кивнул головой, а Парис буквально впился взглядом в нее. Застыл и уставился – пока Менелай обнимался с детьми и супругой.

Это та самая женщина. Это она. Та, что подобна богине. Та, что обещана мне. Я узнал ее сразу, едва появилась она в сумраке мрачного дома. Ее не узнать невозможно. Словно сама Афродита спустилась с Олимпа, осветив божественным светом все вокруг. Тем сильнее ощущался контраст – серая нищая Спарта, унылый пейзаж, старый дом и такая красотка, что глаз отвести невозможно.

Стоит тебе только захотеть… Елена прекрасна, как я… Она будет твоей… Я сама устрою ваш брак… – слова Афродиты крутились в голове Париса.

Как она хороша. Бесподобна. Какая женщина – красоты невероятной. Подобна богине. Прелестна, изящна, хрупка, восхитительна… Светлые волосы вьются, бегут по плечам. А румянец…

Елена, и правда, сгорала от злости как только муж объявил ей:

– Это мои лучшие друзья. Готовь великий пир, неси, что есть на кухне.

Ей пришлось оттеснить мужа в сторонку, прошептать ему:

– Менелай… Какой пир? В доме шаром покати. Нам самим нечего есть, какой пир?

Менелай только взглянул на нее, и сразу переключился на спутников:

– Друзья, проходите к столу. Устраивайтесь. Отдохните с дороги. Сейчас все будет. – Менелай суетился, рассаживая гостей в зале для приемов.

– Вино хотя бы есть, Елена? – спросил он потихоньку.

– Немного есть.

– Неси.

Та подчинилась. Как только Менелай разлил вино по чашам и пригубил за дружбу, за благополучное возвращение домой, поспешил к жене, застывшей, словно статуя возле стены.

– Идем, Елена.