Пир теней

Но по голосу было заметно, что она тоже улыбнулась. Пройдя от кровати до стола, Лираса быстро уселась на стул, который скрипнул в ответ. Эвон устроился рядом с ней.

— Пей. Это от головной боли. Думаю, после вчерашней настойки тебе это нужно. — Травник подвинул к ней кружку с чаем.

— Да, настойка немного подкосила меня. А сигаретки, кстати, ты начал делать повкуснее, — заметила она, но затем ее голос погрустнел: — Надеюсь, Нэлин нашла покой в ином мире. Так странно: она умерла, а по ней никто не скорбит. Нет похорон, нет даров ее олхи, который принял бы ее там.

Луксурия подняла глаза кверху.

— Это и правда грустно. Иногда мысли о смерти посещают меня, и я задумываюсь о том, будут ли плакать по мне. Становится еще грустнее, когда я понимаю: нет, не будут.

Эвон тяжело вздохнул и чокнулся с Лирасой кружками. Оба сделали по глотку.

— Лираса, хочу тебя попросить об одолжении, — нарушил возникшую паузу Эвон.

Та, делая глоток чая, одобрительно кивнула.

— У Нэлин есть сестра и…

— Я позабочусь о ней, не переживай. Моя мать с радостью примет ее в нашу семью. Да и мне так спокойнее: хоть буду знать, что они обе рядом и в безопасности. Тем более что за мамой нужен глаз да глаз, а то забудет, где она и кто, — и все, не найду ее.

— Отлично! Спасибо тебе.

— А тебе спасибо за вкусный чай. Он и правда был мне необходим.

Они оба заулыбались. В этом борделе редко можно было услышать слова благодарности, но сегодняшнее утро началось для них двоих с приятной ноты и подарило ощущение нужности другим.

— Пойдешь сегодня за новой луксурией?

— Да, но не люблю я эти торги.

Эвон встал из-за стола и направился к двери.

— Мы рождаемся, продаем свое тело и умираем — такова жизнь простых людей, в которых не течет королевская кровь.

— Ты права, как всегда.

Травник отправил ей воздушный поцелуй и, хлопнув дверью, ушел.

Было раннее утро, и вот кого Эвон точно не понимал, так это бодрых, уже снующих повсюду людей. Сегодня ему хотелось полежать в кровати подольше, а лучше проспать до обеда, но аукцион закрывался в полдень, а самый лучший товар, как правило, разбирали в самую рань. Поэтому Эвон решил прийти к открытию и скорее покончить с этим делом. Завтра он точно будет спать весь день: никаких лечений, осмотров и луксурий, требующих настоек. От этих мыслей поднималось настроение, и улыбки на лицах прохожих перестали казаться Эвону чем-то странным.

Проходя сквозь рынок, где знакомые продавцы уже зазывали покупателей к своим открытым прилавкам, Эвон вышел на главную площадь Юнена. Здесь уже толпились люди, и их количество увеличивалось с каждой минутой. Словно сельдь в бочке, все жались друг к другу, протискиваясь ближе к деревянному помосту. Эвон нехотя проскользнул среди людей и встал с краю.

— Мне нужен новый свинопас.

— А мне — помощник на каменоломню.

Эвон невольно стал свидетелем чужого разговора.

— О! Да вы к нам из северной страны?

— Почти. Живем рядом с горами и делим любовь властного Рэя и светлой Эвер.

— И я из Эверока. Наша деревушка далеко от Франа, но в столицу мы ездим часто: привозим ко двору фермерское мясо.

Эвону стало совестно, что он подслушивает двух мужчин, и, пока те этого не заметили, травник отвернулся и уставился на помост. На возвышение уже поднялся главный ведущий, он же руководитель аукциона. Высокий, крупный, с ухоженными длинными усами, мужчина был одет нарядно и совсем не по погоде. Эвон подумал о том, что тому точно сейчас жарко и даже котелок не поможет защитить глаза от слепящего солнца. В руках у руководителя было много тоненьких табличек, которые он перебирал. Останавливаясь на каждой и внимательно их читая, он вновь проговаривал все вслух, словно запоминая. За помостом стояла деревянная перегородка с маленькой приоткрытой дверкой посередине. Оттуда выглянуло чье-то лицо и, оценив обстановку, быстро спряталось обратно. Эвон сразу вспомнил, что скрывается за этой дверью: там толпились люди, которые будут выставлять себя на торги. Он знал, что всех проверяют на болезни, задают им различные вопросы и записывают имена на таблички, которые позже передают руководителю на сцене.

— Доброго утра, жители разных стран. Все вы приплыли к нам, на Схиалу, с разных уголков земли. Юненский аукцион рад вам и готов предоставить то, чего вы так желаете.

Эвон знал эту речь наизусть, потому что она не менялась столько же, сколько он жил на Схиале, а может, и еще дольше. Он скучающе ждал, когда же выведут первую девушку, которую он сразу купит.

— Я, Крикли Вагиц, расскажу вам о нашем товаре. Скажу вам по секрету: за ширмой стоит много сильных мужчин и красивых женщин. Будьте готовы попотеть, потому что мне есть что вам предложить. Да начнутся торги!

Толпа покупателей одобрительно загоготала, а Эвон лишь тяжело выдохнул, закатив глаза.

— Первый лот, — объявил ведущий, и на помост, выйдя из-за двери, поднялся первый мужчина. — Имя — Штентон. Двадцать восемь лет. Крупное телосложение. Болезней нет, но глухой на одно ухо. Отлично подойдет для работы руками. Верфь, склады, охрана, мореходство и прочее. Начальная ставка — пятьдесят юн или десять кван.