Пир на закате солнца

– Женщине одной, Анной зовут. Я с ума по ней схожу. Встречи добился, в ресторан пригласил в «Купол», поладили мы, домой к себе я ее повез – думал, любовь будет у нас красивая, а тут менты… Что она подумает обо мне? Если я ее потеряю, я жить не буду, понимаешь? Вены себе прямо тут, в камере, вскрою. – Угаров говорил это так страстно, так вдохновенно (о, слышала бы эти излияния Анна Гаррис!), был такой бледный, такой решительный, что Мещерский поверил, и более того, перепугался – а вдруг и правда вскроет, он ведь такой, без башни, у него все на эмоциях.

– Хорошо, хорошо, я ей позвоню.

– Скажешь, где я нахожусь, что все это недоразумение, то есть что я невиновен ни в чем, ну ты найдешь слова, ты, Серег, это умеешь – убеждать. Диктую телефон, запоминай.

Покинув изолятор, прямо на лестнице Мещерский, боясь забыть номер, вытащил мобильный. О том, что делать такие вещи строго запрещено, он даже не задумался.

Глава 21 Неясность

Бывает так: оставляешь дела в полном порядке, с уверенностью, что все и дальше будет развиваться по намеченному плану, а возвращаешься к разбитому корыту.

Катя отправилась в Красногорское УВД на следующий день после обеда, как только управилась с текущими делами. Она была уверена, что версия Угарова разрабатывается полным ходом, что Гущин там и вообще все прекрасно.

Если не считать, конечно, грустного, встревоженного Мещерского, позвонившего ей утром, видно, свыкнуться с мыслью, что приятель его юности подозревается в убийстве, он никак не мог.

Катя сказала ему: много чего бывает на свете, Сереженька. Увы, увы… Сейчас Мещерский ей скорее мешал, поэтому она деликатно и ловко от него отделалась: пока, пока, увидимся…

В УВД она, минуя дежурную часть, привычно поспешила на второй этаж в кабинет, оккупированный на время расследования Гущиным.

– Федора Матвеевича нет, не приезжал! – крикнул ей вслед помощник дежурного.

– То есть как это не приезжал? – Катя опешила.

– А что ему тут делать? Фигуранта сегодня рано утром тю-тю, отпустили.

– Отпустили?

– Видели бы вы эту картину. – Помощник дежурного махнул рукой. – Часов в одиннадцать вечера вваливается импозантная блондинка, вся из себя, а с ней – вы не поверите, – тут он назвал фамилию весьма известного и модного адвоката, то и дело мелькающего по телевизору. – Сам лично с ней приехал. И давай наших долбить: основания задержания моего клиента, представляю его интересы – то, се. Приехали на «Бентли» адвокатском вдвоем, а уехали втроем. Чуть ли не с мясом, с кровью он у Федора Матвеевича красавца этого, Угарова, вырвал. Прокурору звонили в первом часу ночи, с постели подняли. Наши доказательства предъявляют – а адвокат их как орехи щелкает. Опознание с нарушением, на пленке момента убийства не зафиксировано – мало ли кто за кем в парке шел, имеет право, ну и так далее. С обыском там что-то тоже не сложилось, так что… В общем, отбил он Угарова. Гущин и наши только зубами скрипели от злости. А ничего не попишешь, пришлось. Блондинка эта той самой оказалась, что в машине с Угаровым была, когда его взяли. Сначала родственницей назвалась, потом женой гражданской его – и все, кажется, туфта. Очень энергичная гражданка. Угаров ей свободой своей обязан. Но думаю, недолго ему гулять, Гущин так этого не оставит.

«Поворот, – подумала Катя. – Отпустили, значит… Это что же получается – до следующего убийства, что ли?»

Она вспомнила Угарова – похож он на маньяка? Тогда, в ресторане, казался таким славным – этакий насмешник. Да и тут, в отделе вчера, – ну оказывал сопротивление, дерзил, так это понятно. Ничего отталкивающего, даже наоборот…

Женщина приехала, привезла адвоката, выручила. Дама сердца? У него, судя по его виду, этих дам должно быть пруд пруди.

И ВСЕ ЖЕ ФАКТОВ ОБ УБИЙСТВЕ ДОМРАБОТНИЦЫ МОСКАЛЕВЫХ ИЗВЕСТНО ОЧЕНЬ МАЛО. ДАЖЕ ЭКСПЕРТИЗА ПОКА НЕ ПОМОГЛА…

ИЛИ ОНИ ЧТО-ТО СКРЫВАЮТ?

Итак, делать в УВД было больше нечего. Для очистки совести Катя решила заглянуть в инспекцию по делам несовершеннолетних, узнать о визите в генеральский дом, куда она так и не попала.

– Ездили мы к Москалевым, – сообщила ей инспектор, – условия, конечно, хорошие, семья приличная. Правда, обстановка была нервозная, это убийство… Самого-то генерала дома не было.

– Он с нами на место происшествия выезжал, – сказала Катя.

– Ну вот, а жена его… плакать начала, жалеть… Я ее успокаивала. Посмотрела комнату мальчика – все хорошо, все прилично. Я понимаю, когда дети бегут из дома от родителей-пьяниц, от голода, от побоев, а тут тепличные условия созданы. А знаете… он, этот мальчишка, мне не понравился. – Инспектор помолчала. – Двух слов он нам не сказал. Только вежливое «здравствуйте». Смотрит он как-то очень уж по-взрослому, оценивающе, откровенно, понимаете?

– Нет.

– Ну, на меня, на мать – на женщин, одним словом. А ведь ему двенадцать всего. Но за это на учет его не поставишь… И вообще, учитывая положение его отца… – Инспектор махнула рукой. – Вы в Москву? У нас водитель едет в главк, подвезет вас, только по пути заскочит в отделение в Архангельском, там надо документы забрать.