Пир для Воронов

Он не смог бы сказать, когда закончилась служба. Возможно, он все же заснул стоя. Едва священнослужители вышли, в Великой Септе сразу наступила тишина. Свечи были похожи на стену из далеких звезд, пылающих в темноте, хотя в воздухе все ощутимее пахло смертью. Джейме немного изменил хватку на золоченой рукояти двуручного меча. Возможно, нужно было все-таки послушаться сира Лораса и смениться. — «Серсея будет вне себя от ярости». — Рыцарь Цветов был все еще наполовину мальчишкой, заносчивым и самовлюбленным, но в нем были задатки величия, способного добавить записей в Белой Книге.

Но Книга подождет, пока не закончится его бдение, открыта на его странице немым упреком. — «Прежде я изрублю эту проклятую книгу на куски, чем испишу ее лживыми записями». — Но… если он не станет лгать… что ему остается написать, как не чистую правду?

Перед ним стояла женщина.

«Снова пошел дождь», — подумал он, увидев, что она промокла до нитки. Вода стекала с ее плаща ей под ноги. — «Как она тут очутилась? Я даже не слышал, как она вошла». — Она была одета как служанка в таверне в тяжелый груботканый плащ, плохо выкрашенный в бурый цвет и обтрепанный внизу. Ее лицо было скрыто под капюшоном, но он заметил как свет играет в зеленых озерах ее глаз, и когда она шагнула навстречу, он уже знал, кто перед ним.

— Серсея. — Медленно выговорил он, как человек, просыпающийся от сна, и недоумевающий, где он очутился. — Который час?

— Час волка. — Сестра опустила капюшон и показала лицо. — Или возможно, утонувшего волка. — Она ему улыбнулась, очень нежно. — Ты помнишь, как я впервые пришла к тебе такой? В переулке Ласки была какая-то жуткая гостиница, и я переодевалась служанкой, чтобы прошмыгнуть мимо отцовской стражи.

— Я помню. Это был Угревый переулок. — «Ей что-то от меня надо». — Почему ты здесь в такой поздний час? Чего ты хочешь от меня? — Последнее слово эхом разлетелось по всей септе: Меня-ня-ня-ня-ня-ня! Наконец, исчезнув в шепоте. Какую-то секунду он еще надеялся, что все, что ей нужно это его объятия.

— Говори тише. — Ее голос звучал странно… беззвучно, даже испуганно. — Джейме, Киван отказался. Он не станет Десницей. Он… он знает о нас. Он это открыто показал.

— Отказал? — Это его удивило. — Откуда ему знать? Он наверняка прочел писанину Станниса, но в ней ни слова…

— Тирион тоже знал. — Напомнила она ему. — Кто поручится, какие еще сказки мог наплести этот извращенный карлик, а также кому? Дядя Киван лишь меньшая часть этого. Верховный септон… Это Тирион его возвысил, когда погиб толстяк. Он тоже может знать. — Она пододвинулась ближе. — Ты должен стать Десницей Томмена. Я не доверяю Мейсу Тиреллу. Что если он замешан в убийстве отца? Он мог сговориться с Тирионом. Бес уже может быть на полпути в Хайгарден…

— Не может.

— Стань моей Десницей. — Взмолилась она. — И мы будем вместе править Семью Королевствами, как король и королева.

— Ты была королевой Роберта. И не хотела быть моей.

— Я могла бы, если б посмела. Но наши сыновья…

— Томмен не мой сын, как и не был им Джоффри. — Его голос стал тверже. — Ты и его сделала сыном Роберта.

Сестра вздрогнула. — Ты клялся, что будешь любить меня вечно. Но заставлять меня умолять тебя, не похоже на любовь.

Джейме почти чувствовал ее страх, даже несмотря на зловоние от трупа. Он хотел взять ее ладони в свои и поцеловать ее, зарыться лицом в ее золотые волосы и пообещать, что никто на свете не посмеет ей угрожать… — «… но не здесь», — решил он. — «Не здесь, перед лицом богов и отца».

— Нет, — сказал он. — Не могу. И не буду.

— Но ты нужен мне. Мне нужна моя вторая половинка. — Он слышал как дождь барабанит по окнам высоко над головой. — Ты это я. А я — ты. Мне нужен ты рядом. Во мне. Пожалуйста, Джейме. Пожалуйста.

Джейме оглянулся, чтобы убедиться, что лорд Тайвин в гневе не восстал из гроба, но его отец все так же лежал тихий и холодный, разлагался. — Я создан для боя, не для совещаний. А сейчас, я может, даже и для этого не гожусь.

Серсея вытерла слезы коричневой полой своего плаща.

— Отлично. Хочешь сражений, у меня есть для тебя и сражения. — Она яростно натянула капюшон обратно. — Какой я была дурой, что пришла. И еще глупее было тебя любить. — Ее шаги громко раздались в тишине септы. После нее осталось только мокрое пятно на полу.

Рассвет подкрался к Джейме неожиданно. Едва стеклянный купол начал светлеть, как внезапно на стенах, полу и колоннах возникли радуги, окутав тело лорда Тайвина многоцветным светом. Королевский Десница уже откровенно разлагался. Его лицо приобрело землистый оттенок, глаза глубоко запали, превратившись в два черных колодца. На щеке появился разрыв, и сквозь сочленения позолоченных красных доспехов стала просачиваться грязно-белая жидкость, собираясь в лужу возле тела.