Пир для Воронов

Сфинксом Аллераса прозвал Ленивый Лео. Сфинкс — это что? Немного того, немного сего: лицо человека, тело — льва, и орлиные крылья в придачу. Аллерас был таким же. Его отцом был дорниец, а мать — темнокожей уроженкой Летних Островов. Его собственная кожа была темной, как древесина тика. И как у цитадельских сфинксов из зеленого мрамора у него тоже были глаза цвета оникса.

— Да, ни у одного дракона нет трех голов, если не считать гербы на щитах и флагах! — твердо отрезал Армен-Служка. — Это такая геральдическая выдумка, вот и все. Кроме того, все Таргариены погибли.

— А вот и не все, — заявил Аллерас. — У Попрошайки была сестра.

— Я думал это ее голову разбили о стену, — удивился Рун.

— Нет, — возразил Аллерас. — То был сын принца Рейегара. Это ему разбили голову храбрецы Льва Ланнистера. А мы говорим о сестре Рейегара, родившейся на Драконьем Камне перед его штурмом. О той, кого назвали Дейенерис.

— Бурерожденная. Теперь я вспомнил. — Молландер поднял свою кружку, расплескав оставшийся сидр. — Ну, так выпьем за нее! — Он сделал глоток, грохнув пустой кружкой по столешнице, рыгнул и вытер рот тыльной стороной ладони: — А где Рози? Наша законная королева достойна еще одной порции сидра, что скажете?

Армен Служка встревожено оглянулся.

— Придержи язык, дурак. Лучше даже не шутить с подобными вещами. Никогда не знаешь, кто мог подслушать. У Паука повсюду уши.

— А! Не намочи штаны, Армен. Я же предлагаю выпить, а не бунтовать.

Пэт услышал смешок, и тихий, хитрый голосок за спиной:

— Я всегда знал, что ты предатель, Попрыгунчик. — Ленивый Лео стоял, привалившись к опоре древнего дощатого моста. На нем был атласный камзол в зеленую и золотую полоску и черный шелковый полуплащ, скрепленный на плече застежкой в виде нефритовой розы. Судя по цвету растекшихся на его груди красных пятен, он до краев набрался вина. Прядь светло-пепельных волос закрывала один его глаз.

Увидев его, Молландер ощетинился.

— Ну и подавись. Проваливай. Тебя сюда не звали. — чтобы его успокоить Аллерас положил руку ему на плечо, а Армен нахмурился.

— Лорд Лео. Я слышал, тебя должны были держать в Цитадели еще…

— … еще три дня, — пожав плечами, закончил Лео. — Перестан утверждает, что миру сорок тысяч лет. Моллос — что пятьсот тысяч. Что значат какие-то три дня? — Несмотря на то, что на террасе было полно свободных столов, Лео уселся к ним. — Закажи для меня чашу золотого арборского, Попрыгунчик, и, возможно, я не стану рассказывать отцу про твой тост. В "Пестрой Угрозе" у меня закружилась голова и я потратил своего последнего оленя на ужин. Свиная грудинка в сливовом соусе, нашпигованная каштанами и белыми трюфелями. Что поделаешь? Всем надо кушать. А что тут у вас, парни?

— Баран, — промычал Молландер. Его голос не показался довольным. — Мы удовольствовались вареной бараниной.

— Уверен, он очень сытный, — Лео обернулся к Аллерасу. — Сын лорда должен быть приветливее, Сфинкс. Я понимаю, ты заполучил свое медное звено. Я, пожалуй, за это выпью.

Аллерас вернул ему усмешку.

— Я заказываю только друзьям. И я не сын лорда, я уже тебе говорил. Моя мать была купчихой.

Карие глаза Лео заблестели от вина и злобы.

— Твоя мать была обезьяной с Летних Островов. Дорнийцы трахают все, что найдут с дыркой между ног. Не принимай на свой счет. Ты может и темный, как орех, но ты, по крайней мере, моешься, не то, что наш пятнистый свинтус. — И он махнул рукой в сторону Пэта.

«Если я ударю его кружкой, то выбью ему половину зубов», — решил Пэт. Пятнистый свинтус Пэт был героем тысячи анекдотов — добросердечный и пустоголовый мужлан, который всегда обводил вокруг пальца встреченных жирных лордов, надменных рыцарей и напыщенных септонов. Каким-то образом его тупость оборачивалась своего рода неотесанным хитроумием. Все истории заканчивались либо тем, что Пятнистый Пэт оказывался на троне лорда или в постели с какой-нибудь из рыцарских дочек. Но это все анекдоты. В реальной жизни толстый парень никогда не оказывался сверху. Порой Пэту казалось, что мать сильно его ненавидела, раз нарекла его подобным именем.

Аллерас больше не улыбался.

— Ты об этом пожалеешь.

— Вот как? — удивился Лео. — И как я смогу извиниться с пересохшим от жажды горлом?..

— Ты каждым словом позоришь свой род, — ответил ему Аллерас. — И ты настоящий позор для Цитадели, потому что являешься одним из нас.

— Да, я знаю. Ну так закажи мне вина, чтобы я мог смыть им свой позор.

Тут вступился Молландер:

— Я бы вырвал твой язык с корнем.

— Правда? Тогда, как же я смогу рассказать вам о драконах? — снова пожал плечами Лео. — У полукровки есть на это право. Дочка Безумного короля жива и она высидела трех драконов.

— Трех? — остолбенел Рун.

Лео похлопал его по руке:

— Больше двух и меньше четырех. На твоем месте я бы не стал пытаться получить золотое звено, парень.

— Отстань от него, — пригрозил Молландер.

— Какой галантный Попрыгунчик. Как пожелаешь. Каждый сходящий с корабля, проплывшего сотню лиг от Кварта болтает о драконах. Парочка-другая даже скажут, что лично их видели. Маг склонен им верить.

Армен недоверчиво скривил губы.