Пир для Воронов

— Если понадобится. Мы не можем в одиночку выстоять перед всем Вестеросом. Король Роберт доказал это, к нашему прискорбию. Бейлон обещал, что заплатит железную цену за наши свободы, но наши женщины оплатили корону Бейлона пустыми постелями. Моя мать одна из них. Старые обычаи мертвы.

— То, что мертво, умереть не может, но восстанет сильнее и крепче. Спустя сотни лет в песнях будут прославлять Бейлона Отважного.

— Бейлона Вдоводела, скорее так. Я с радостью обменяю его свободы на отца. Сможешь вернуть его мне?

Виктарион промолчал, Блэктайд фыркнул и удалился.

В шатре стало жарко и дымно. Двое братьев Гудбразеров во время драки поломали стол. Уилл Хамбл проиграл пари и теперь вынужден был съесть свои сапоги. Малыш Ленвуд Тауни подыгрывал на скрипке Ромни Уиверу, исполнявшему «Кровавую Чашу», «Стальной Ливень» и другие старые походные песни. Карл Девица и Элдред Кодд танцевали танец пальцев. Шатер взревел от хохота, когда один пальцев Элдреда оказался в кубке Ральфа Хромого.

Среди грубого хохота он услышал женский смех. Виктарион привстал и увидел ее у входа в шатер, что-то шепчущей в ухо Карла Девицы, от чего тот еще больше расплылся в улыбке.

— Аша, — позвал он командным тоном, — Племянница.

Она подошла к нему с боку, стройная и гибкая, в высоких кожаных сапогах протравленных солью, в которые были заправлены зеленые шерстяные штаны. Поверх коричневой стеганой туники была наполовину расшнурованная кожаная безрукавка.

— Дядюшка, — для женщины Аша была высокой, но и ей пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться губами до его щеки. — Я так рада, видеть тебя на моем вече королев.

— Вече королев? — Виктарион не выдержал и рассмеялся. — Ты пьяна, племянница? Сядь. Я не видел «Черный Ветер» на берегу.

— Я пришвартовалась у замка Норна Гудбразера и добралась верхом. — Она уселась на скамью, и, не спросив разрешения, приложилась к кубку Нюта Брадобрея. Нют не возражал, поскольку давно вырубился. — Кто удерживает Ров?

— Ральф Кеннинг. Теперь, когда Молодой Волк мертв, нам досаждают только болотные дьяволы.

— Старки не единственные северяне. Железный Трон назвал Хранителем Севера лорда из Дредфорта.

— Будешь учить меня воевать? Когда ты сосала материнскую грудь, я уже сражался в битвах.

— А также проигрывал битвы, — Аша пригубила вино.

Виктарион не любил вспоминать о Ярмарочном Острове.

— Каждый в молодости должен проиграть битву, чтобы к старости побеждать в войнах. Надеюсь, ты явилась не для того чтобы заявить о своих правах на трон.

Аша поддразнила его улыбкой:

— А если так?

— Есть люди, которые помнят тебя маленькой девочкой голышом купающейся в море и играющей с куклами.

— Я играла и с топорами.

— Это так, — пришлось ему признать. — Но женщины обычно хотят мужа, а не корону. Когда я стану королем, я дам его тебе.

— Дядюшка, ты так добр. Может, мне тоже нужно подыскать тебе милую женушку, когда я стану королевой?

— Мне не везет с женами. Давно ты здесь?

— Достаточно, чтобы увидеть, что дядюшка Мокроголовый разбудил нечто большее, чем намеревался. Драмм тоже собирается объявить о правах, а Тарл Трижды Утопленный утверждает, что Марун Волмарк истинный наследник черной династии.

— Королем должен стать кракен.

— Вороний Глаз — кракен. Старший брат стоит ближе в очереди наследования. — Аша склонилась ближе: — Но я — дитя короля Бейлона, так что я в очереди на трон ближе вас обоих. Послушай меня, дядюшка…

Внезапно воцарилась тишина. Пение стихло, Малыш Ленвуд Тоуни опустил скрипку, и люди повернули головы. Прекратилось даже постукивание ножей о тарелки.

В шатер вошло с дюжины новых гостей. Виктарион разглядел Узколицого Джона Майра, Торвольда по прозвищу Коричневый зуб, Леворукого Лукаса Кодда. Гермунд Ботли стоял, скрестив руки поверх золоченого нагрудника, который он снял с трупа, убитого им ланнистерского капитана во время первого мятежа Бейлона. Подле него был Орквуд с Оркмонта. За ними расположились Стоунхэнд, Квеллон Хамбл и Рыжий Моряк со своими огненно-красными косами, Ралф Пастух, Ралф из Лордпорта и Карл Невольник.

И еще Вороний Глаз. Эурон Грейджой.

«Он совсем не изменился», — подумал Виктарион. — «Он выглядит точно так же, как в тот день, когда рассмеялся мне в лицо и уплыл». — Эурон всегда был самым привлекательным из сыновей лорда Квеллона, а годы изгнания ничего не смогли с этим поделать. Его волосы были черны, как полночное море, без единого следа седой пены. А лицо выглядело по-прежнему гладким и бледным. Он носил аккуратную черную бородку. Левый глаз прикрывала черная кожаная повязка, но правый отливал синевой летнего неба.

«Его насмешливый глаз», — вспомнил Виктарион.

— Вороний Глаз, — произнес он.

— Король Вороний Глаз, братец, — улыбнулся Эурон. Его губы выглядели темными в свете ламп, синеватыми и словно с кровоподтеками.

— Король у нас будет только после выборов, — встал Мокроголовый. — Ни один богохульник…

— … не может сесть на Морской Трон, да. — Эурон оглядел шатер: — Но так уж случилось, что в последнее время я частенько садился на Морской Трон. И без всяких последствий. — Его насмешливый глаз ярко блеснул.