Пир

Стальные ворота плавно открылись. «Волга» въехала в небольшой внутренний двор. Здесь все было залито бетоном за исключением круглой клумбы с фигурой оленя посередине. Вделанные в бетон светильники мягко подсвечивали двор и дом. Еще две машины стояли неподалеку – темно-синяя «ауди» и черный джип «suburban».

Из дома вышли трое.

– Петруччо! А мы, бля, последние известия слушаем! – оживленно заговорил полноватый в цветастой рубашке, подходя к машине.

– Что, уже объявили? – Юноша выбрался из машины, оперся на трость, наклонился и вытянул сумку с загривком.

– Десять трупов, ёптеть! – засмеялся полный.

– Одиннадцать. – Юноша указал тростью на Колбина, привалившегося к стеклу кабины.

Трое внимательно посмотрели.

– Распорядись. – Юноша захромал к крыльцу.

Шофер двинулся за ним.

Полный быстро сказал что-то двоим, они полезли в «Волгу».

Юноша вошел в дом. После небольшой прихожей сразу начинался просторный зал с баром и мягкой мебелью. Здесь же стояла дорогая стереосистема с колонками в виде больших белых раковин и большой телевизор, по которому передавали экстренные новости о нападении на Погребца. На стойке бара сидел щуплый лысоватый кавказец в черных кожаных брюках и кожаной жилетке. В кресле развалился некто длинноногий в джинсах, кроссовках и черной майке, с помповым ружьем на коленях.

Юноша остановился посреди зала с сумкой в руке, посмотрел на кавказца. Кавказец улыбнулся ему.

Вошел полный Виктор.

– Вить, я при чужих не буду говорить, – нахмурился юноша.

– Алик, это Гасан, дружбан мой.

– Мы так не договаривались.

– Алик, все в норме, не заводись.

– Я при чужих говорить не буду! – зло повторил юноша.

– Да нэ надо ничего гаварить, Алик. – Кавказец спрыгнул со стойки, взял лежащий рядом кейс, открыл.

В кейсе лежали пачки евро.

– Fuck! – Юноша негодующе посмотрел на кейс и на Виктора.

– Алик! – пошел к нему, разведя тяжелые руки, Виктор. – Алик! В чем проблема?

– В том, что ты не держишь слово! – бледнея от злобы, проговорил юноша и устало опустился в кресло.

Водитель «Волги» встал за его спиной.

Виктор переглянулся с кавказцем, шагнул к юноше, но вдруг круто развернулся к сидящему с ружьем:

– Слушай, Гасан, я же, блядь, сказал, что не люблю, когда у меня на диване с волынами сидят!

– Ну, у тебя тоже ха-лодное аружие на столе! – Гасан кивнул на воткнутый в дыню нож с рукоятью из копыта косули. – Миша, пайды падыши воздухом.

Длинноногий, усмехнувшись, вышел.

– И еще улыбу давит, – проводил его мрачным взглядом Виктор.

– Шьто ты прямо как нэрусский! – шлепнул себя по костлявым коленям Гасан.

– Алик, проблемы никакой нет. – Виктор присел на подлокотник кресла. – Все остается, как перетёрли.

– Идиоты… – Юноша резко встал, пересек зал и захромал наверх по лестнице.

Виктор усмехнулся, покачал головой:

– Ой, бля… с интеллигенцией всегда – туши свет…

Гасан закурил и снова вспрыгнул на стойку.

– Что же, бля, мы все такие, а?… – Виктор затопал по лестнице вслед за Аликом.

Юноша стоял в каминной на втором этаже и смотрел в темное окно. Когда Виктор приблизился, он резко повернулся:

– Объясни мне, объясни мне, кто это такой? Какого фака он здесь? По-че-му он здесь?! Когда здесь должны быть два, два человека – ты и я!

– Алик, это Гасан Слепой.

– Какой Слепой? Какой Слепой?! Как мы договаривались, Витя?

– Алик, послушай. – Виктор взял худые кисти рук юноши в свои толстые, как сардельки, пальцы с обгрызенными ногтями. – Ты просил полтинник? Там в кейсе лежит полтинник. Все. Это он заказывал. Не я. Бери бабки, дуй на пальцы.

Юноша угрюмо смотрел на него.

– Пошли, покажу что! – Виктор подмигнул ему, взял за руку, потянул.

Юноша нехотя похромал за ним. Они вошли в большую, обтянутую розовым бархатом спальню. Рядом с широкой кроватью на полу лежала бронзовая фигура обнаженной женщины в человеческий рост. Женщина спала на спине.

– Узнаешь? – хмыкнул Виктор.

Алик угрюмо смотрел на фигуру.

– Не узнаешь? Это ж Ритка! А? Я еще тогда попросил слепок сделать. А теперь где она, а? – Он весело почесался. – Во, бля, законы химии!

– Это не химии законы. Это – ваши…

– Тяжелая, сука! – Виктор, кряхтя, поднял фигуру и кинул на кровать. – А? Алик? Спать, на хуй, теперь только с ней буду!

Юноша вздохнул.

– Слава Камню, что я не из вашего теста.

– Да, ладно… не выёбывайся… – Виктор облапил его, взялся рукой за пах. – Ты теперь в Книге рекордов Гиннесса, ебёна мать!

Алик отстранился и захромал вниз.

– Ну, чего, я нэ понял, дэлаем дэло или не дэлаем? – слез со стойки Гасан.

Алик протянул ему сумку.

– Нэ… ну ты выложи, пакажи нормально, – прищурился Гасан.

Виктор поставил на стойку никелированный поднос, юноша вывалил на него загривок. Он был похож на ломоть арбуза с желтовато-розовой коркой. Свежая кровь блестела на срезе. Толстый слой подкожного жира белел по краю. На коже лиловел карбункул.

Гасан брезгливо посмотрел, кивнул на кейс с деньгами:

– Считайте.

Виктор взял одну пачку, разорвал банковскую ленту, стал считать:

– Чего, крупнее купюр не нашлось?

– Какая разница…

– Пальцы, бля, вывихнешь, – такая разница…