Пипец Котенку! (СИ)

— Нет. Пойдём гулять вечером? Вы вдвоем и мы со Светой. Только завтра! Сегодня есть у меня одно дельце…

— Я не против, — соглашается Сонечка, крепче беря Гриху под руку.

— Пойдём, почему нет, — пожимает плечами тот. — Ну, ты не теряйся, Котя. Всегда рад видеть.

— Спасибо, Григорий. От души, — перестаю улыбаться и крепко пожимаю парню руку, глядя в глаза. — Ты не думай, мы остаёмся друзьями. Нужна будет помощь, только свистни.

— Обычно это тебе помощь требуется, — улыбается Порохов, но потом сразу делает серьёзное лицо. — Я понял, Ярослав. Ты тоже можешь на меня рассчитывать. Ладно, мы пойдём.

— Ага, пока.

Блин, ну что такое. Аж глаза щиплет. Не привык я к столь трогательным проявлениям дружбы.

Смотрю вслед парочке, особенно на небольшую, но такую аккуратную и круглую попку Софьи. Улыбаюсь чему-то и иду по своим делам.

— Добрый день, Степан Карпович!

— Здравствуй, Ярослав! — ведун встаёт навстречу. — Как ты? После вчерашнего?

— Говорите так, будто мы всю ночь водку пили, — хмыкаю. — Отлично. Передряга как раз по мне.

— Да уж, — Степан чешет кудрявую голову и закрывает дверь. — Тренер не знает, кто ты на самом деле?

— Нет. Я к вам по делу, кстати. Тоже вчерашнего касается… В общем, вот.

Достаю из-за пазухи сверток и вываливаю содержимое на стол. Ведун кивает, поглаживая козлиную бородку.

— Это из сейфа того бандита, да?

— Угу. Я понял, что это артефакты, но они, походу, разряжены или отключены, не знаю. Можете разобраться?

— Попробую. Судя по всему, это чёрные арты.

— Как это?

— Незаконные. Производство и продажу артефактов строго контролирует правительство. Но, конечно, существуют подпольные мастерские.

Степан Карпович подходит, берёт одну брошку и смотрит на неё через свой монокль.

— Да, определённо суррогат. Магическая структура рыхлая, некачественная. Но довольно сильная. Опасно использовать такой артефакт!

— Что он хоть делает? — интересуюсь.

— Конкретно этот, видимо, способен создавать защитное огненное заклинание. Но он действительно не активен. И я не вижу, куда можно было бы вставить макр, — Степан задумчиво вертит брошь. — В общем, оставь мне эти штуки. Попробую разобраться. Что хочешь с ними сделать?

— Полезное использовать, ненужное продать. Всё просто.

— Ясно, — ведун снимает монокль. — У меня много дел, но к концу недели, думаю, смогу что-нибудь сказать.

— Спасибо, сударь, — киваю. — А что насчёт моих родных? Удалось что-нибудь узнать?

— Увы, пока что нет. Но перспективные ниточки имеются, — улыбается Степан Карпович. — Пожалуй, если всё пойдёт как надо, через несколько дней смогу что-то сказать.

— Хорошо. Можете дать мне ту тетрадку, где записывали события моей прошлой жизни?

— О, как я мог забыть! — ведун бежит к столу и достаёт тетрадь. — Держи. Это твой экземпляр, я ведь обещал переписать.

— Спасибо большое, — беру тетрадь и прячу за пазуху. — Тогда увидимся в конце недели?

— Да, конечно. У меня как раз есть идеи для новых исследований… До встречи, Ярослав!

Вечером врываюсь на кухню, как варвар. Резко открываю дверь, захожу внутрь в грязной обуви. Почему в грязной? Да потому, что я только что из леса, тайник проверял.

— Тамара, привет!

— Что-о? — округляет глаза повариха.

— Здорово, говорю. Есть чо пожрать? Не наелся за ужином.

— Котов, ты с ума сошёл? Пьяный, что ли⁈

— Да ты шутишь, Тамара! Где бы я тут выпивку нашёл. В интернате никто не пьёт. Кроме тебя.

— Что-о-о⁈

— Ладно, ладно, шучу. Простите, Тамара Федоровна. Давайте как будто этого не было? Но насчёт пожрать я серьёзно.

— Да ты очумел совсем, отрок! — орёт повариха и швыряет в меня сковородку. — Что за поведение⁈

Такое, которое должно тебя спровоцировать! Чтобы я оказался наказан и остался драить кухню. Вот, натоптал специально.

Уворачиваюсь от сковородки. В ответ хватаю банку с лечо и кидаю в Тамару Федоровну.

Повариха охает и пригибается. Но я в любом случае специально мажу. Банка разлетается о стену, украшая её абстрактным произведением искусства.

Картина называется «Провокация». Автор Я. Котов.

А теперь, дамы и господа, пройдёмте к следующему произведению. Оно называется «Грязные приставания к жирной сорокалетней тётке с целью выбесить её».

Фу, не верится, что я действительно на это решился. Зато уверен, что сработает.

— Котов, сукин сын! Ты что ж творишь такое! — вопит Тамара Федоровна.

Кидает в меня картофелиной, кружкой, шумовкой — всем, что под руку попадется. Потом своим поварским колпаком. А я подбираюсь всё ближе, уворачиваясь от снарядов.

— Охрана! — уже по-настоящему пугается Тамара, когда я оказываюсь рядом.

— Ш-ш-ш, — прижимаю палец к её губам. — Не кричи. Прямо сейчас, я имею в виду. Покричишь чуть позже, от удовольствия…

Глаза поварихи, кажется, сейчас вылезут из орбит и лопнут. Лицо и шея покрываются красными пятнами.

— Ты. Что. Задумал. Котов? — шепчет она мне в палец.

— Взять тебя, — хватаю Тамару, пытаясь отыскать на её пышных телесах талию.

Терплю неудачу и хватаю за то, что есть. О, блин, сколько складок… Пальцы проваливаются. Бока поварихи мягкие, как тесто.